Бороться за жизнь…
Лиза уже встречала мародеров. Мама могла догадаться об этом по ее взгляду и такой осведомленности об опасностях, поджидающих их за каждым углом. И прежде Мама понимала всю опасность своих вылазок, но тогда она не представляла, насколько ее походы в деревни рискованны. Раньше она встречала лишь диких зверей. И те были далеко от нее. А вот люди… люди, жаждущие смерти любого, кого встретят на своем пути…
Это намного больше пугало ее, чем дикий кабан.
Кабана она застрелит.
А у человека будет свое оружие…
Как все просто: наличие машины с бензином может решить все их проблемы и дилеммы. Но в этих условиях подобной роскоши нельзя себе позволить. У них остаются ноги. И один велосипед для Мальчика. На нем-то он и сможет уехать, если возникнет опасность.
Опасность?
Почему ей рисуются эти картинки в сознании?
Мама все чаще представляет себе их путь: она, Бабушка, Девочка и Мальчик следуют по отмели вдоль берега. На них нападают. Мальчик уезжает. Она стреляет. Ей нужно спасти мать и дочь.
И сколько еще будет таких нападений?
Если найти оружие для Мальчика… если у кого-то найдется в доме пистолет и патроны… если она научит его стрелять…
Может, вместе отправиться на поиски машины будет легче? Если Мальчик будет с оружием, будет ли она меньше беспокоиться за его безопасность?
«Какой бред!» – поймала она себя на мысли, – «это просто бессмысленный бред перед сном! Утро вечера мудренее».
Никуда они не пойдут. Они останутся здесь, в доме, и продолжат выживать так, как это умеют делать только они. Мама продолжит ходить на вылазки и разорять новые и новые дома. Они будут наслаждаться дождем вместе. Она будет гулять с Бабушкой, заботиться о Девочке. А если… если запасы закончатся? А в поселении их должно быть…
«Хватит думать про это поселение! Спи уже! Спи, прошу тебя!» – она корила себя за собственные мысли, которые ни к чему не вели, ни к какому решению.
На грани сна и бодрствования это начиналось. Мир менялся. Это влияние Тона, который она слышала прежде, чем закрыла уши, когда все началось. Тон оказал влияние на Мальчика куда более зловредное, чем на нее. И для Мамы Тон остался тем, кто оставил неизгладимый след в ее разуме, в ее сознании, в ее мыслях и чувствах.
На грани сна, между царством Морфея и реальностью, случалось проникновение в мир того, что должно было всегда оставаться за чертой, за барьером понимания, за преградой. Оно не должно проникать сюда. Это не в норме, не в порядке вещей.
