Дима приехал неожиданно и, резко остановившись, брызнул в стороны мелкой щебенкой. Машет рукой, мол, быстрее садись. Падаю на переднее и захлопываю дверь. Рыжков газует, и мы срываемся с места.
– Че нервничаешь? – спрашиваю и тянусь за автоматом, который оставил на заднем сидении.
– Так проверяюсь, – отвечает Дима, опасно маневрируя на дороге. Напрягаюсь и смотрю назад. На хвосте болтается шестерка. Местные номера, в машине то ли двое, то ли трое мужиков, все затонировано. Понятно. Гонки продолжаются до первого шлагбаума нашей части возле Моздока. Шестерка отстает, мы выдохнули. Долго проверяют документы, наконец-то подняли шлагбаум, въезжаем.
Здесь все по-другому: чистые солдаты, большой плац, спортивный городок. Часть напоминала мое военно-пограничное училище в Голицыно. Покрашенные бордюры, стриженые деревья, передвижение только строем. Нас встречает срочник из дежурного наряда и ведет в расположение вертолетчиков.
Вертолетчики – это особая каста на войне, на этих людей смотрят с уважением и почтением. Иногда военная стрекоза – единственное связующее звено между смертью и жизнью. Когда становилось неимоверно опасно и трудно, у солдат остается надежда только на вертолеты. И летчики, постоянно рискуя жизнью, выполняли свою работу, спасая тысячи жизней.
В декабре 1999 года вертолет Ми – 8 под командованием Владимира Алимова получил около 100 пробоин, но вернулся в Моздок и спас 35 окруженных военнослужащих федеральных сил. Я видел этот вертолет. Вместо Ми – 8 на аэродром вернулось… решето.
Каждая посадка в горах – высший пилотаж, ювелирная работа. Горы на Кавказе таят множество вероломных и подлых сюрпризов: ограниченная видимость, разреженный воздух, минимум маневренности.
Вертолетчики очень дружные и сплоченные ребята. Хлопочут и переживают за свой экипаж. Нам известно, что в начале 2000 года при попытке забрать раненых был сбит Ми – 8. Сбили «аккуратно», весь экипаж выжил. Долбанули из РПГ, научились чеченцы стрелять из этого простого, но грозного оружия. Трех членов экипажа взяли в плен.
Офицеры, тем более летчики, не контрактники – «товар» серьезный. Их можно обменять, продать, заставить дать поганое видеообращение, мол, «раскаялись, не против тех воевали». Они были живы, об этом знали и федералы, и полевые командиры. О том, что экипаж в плену, подтверждала и наша информация. Их братья по винтокрылым машинам переживают и пытаются вытащить их из чеченского зиндана. До главкома добрались, а тот к « конторе» с просьбой обратился.
