– Мама, она опять спутала меня с баб Викой.
– Она уже старенькая, это ничего страшного. Тем более, болеет. Пойдём на кухню.
Нюта сухо плюнула в их сторону, потянулась к стакану с водой. Дозорная ночь обещала быть длинной, она устанет говорить так долго. Но нужно было собраться с силами.
Когда окончательно стемнело, Леночка прибежала показать колядочный грим. Она была мышкой-норушкой. Нюта, говорившая уже не меньше двух часов, только улыбнулась и потрепала её по плечам. Мягкий стук закрывшейся двери – Нюта, шаркая, подошла к креслу бабы Неши, плюхнулась с оханьем.
Пока не пересчитаешь все звёзды на небе, листья в лесу и песчинки в море – не сможешь навредить моей семье.
Заговор, что она плела последние десятилетия каждые Святки. Пыталась перекрыть сиплые причитания вештицы, уберечь домашних.
Пока не пересчитаешь все звёзды на небе, листья в лесу и песчинки в море…
Восемь…
…не сможешь навредить моей семье.
Три…
Пока не пересчитаешь…
Один.
Стало так тихо. Нюта слышала каждую снежинку: она с мягким вздохом опускалась на сугробы. И больше ничего. Счёта не было.
Нюта подалась вперёд. В груди, в трепещущем живом сердце смешались страх, и усталость, и боль, и вина.
– Аня…ты спишь?
Никого не было. Только снегом швырнуло в хлипкую форточку. Нюта отпила воды – она провалилась в пересохшее горло, капля в пустыне. Нюта легла на кровать, мельком глянула на часы. Скоро должны вернуться домой. Но так тихо.
Скоро.
Скоро.