— Хочу друга проведать. Вот, поесть ему принесла, — показала она на тканевую сумку.
— Нельзя, — санитарка уперла руки в бока — Приемные часы уже закончились. Я там все помыла, а вы снова грязь занесете. Спускайтесь.
Светлана с надеждой посмотрела вверх, но не посмела ослушаться и спустилась.
— Я принесла котлеты и сырники. Они же испортятся до завтра. Не могли бы вы передать ему?
Санитарка с раздражением выдохнула и протянула руку.
— Ладно. Давай сюда. Как зовут?
— Артем, в двенадцатой лежит.
— Хорошо, передам, — она забрала сумку и, кряхтя, начала подниматься по лестнице.
Светлана вышла из больницы и направилась к остановке. Весь путь до дома она держалась, но едва вошла в квартиру — разрыдалась.
— Светочка, что случилось? — услышала она обеспокоенный голос и замерла.
«Он дома. Что сказать?»
Карл Борисович показался из кабинета. Он прижал ее к себе и начал гладить по голове:
— Тебя обидели? Где-нибудь болит? Боже, не молчи! Что случилось?
Она отстранилась и показала на окно.
— Дождь. Я промокла и замерзла. И голова побаливает.
Он шумно выдохнул.
— А я уж испугался. Умойся и ложись в кровать. Я тебе горячего супа принесу.
Светлана кивнула и сделала, как он велел. Но мысли были только об Артеме. Несколько дней назад его без сознания забрала скорая помощь. Но он только сегодня ей позвонил.
— Это я, — услышала она слабый голос с хрипотцой.
— Артем, наконец-то! Как ты? — она прижимала трубку к уху, чтобы не пропустить ни слова.
— Нормально. Живой.
— Что врачи говорят? Когда тебя выпишут?
— Пока не знаю. Уколы колят. Вся жопа синяя. ЧМТ поставили.
— ЧМТ — это что? — несмело спросила она.
— Черепно-мозговая травма. Ты глупенькая, что ли? — с усмешкой спросил он.
— Почему сразу, глупенькая? Невозможно все знать, — принялась она оправдываться, но он остановил.
— Я пошутил…Соскучился по тебе жутко.
У Светланы от радости и умиления перехватило дыхание. Она погладила телефонный аппарат и прошептала.
— И я. Очень-очень. А еще: я тебя люблю.
Прошло несколько секунд, и он ответил.
— И я тебя. Мне надо идти, тут уже очередь у телефона. Пока.
Она чмокнула трубку, из которой доносились гудки.
Тут раздался голос Карла Борисовича из кухни, и она вынырнула из воспоминаний.
— Хлеба принести?
— Нет, не надо. А ты чего так рано? — на часах было семь. — Ты раньше девяти уже давно не приходишь.
Карл Борисович появился в дверях с подносом, на котором стояла глубокая глиняная пиала. Из нее шел пар. Он поставил поднос на тумбочку и принялся с ложечки кормить Светлану. Та не сопротивлялась и послушно открывала рот.
