– Позвольте мне хотя бы перевязать ему рану. Умоляю вас, пожалуйста, – ещё раз попросила я, готовая уже убить себя за последние три слова.
Он проигнорировал мои слова, привязал руки Григория к батарее неподалёку от меня и ушёл.
– Тварь! – крикнула я ему вслед.
Я звала Гришу, всеми силами пыталась развязаться, но не смогла.
Через некоторое время он очнулся.
– Слава богу, – облегчённо вздохнула я.
Он посмотрел на меня. Слёзы не прекращали литься с моих глаз. Откашлявшись, Григорий хотел было уже что-то сказать, но я ему не позволила.
– Ты сильно ранен, лучше не говори ничего, ведь это тебе причиняет боль, – умоляюще попросила я, но он меня не послушал.
– Рит, прости меня, за всё, прости. Я не убивал твоих родителей. Я сказал это, чтобы ты ещё больше сожалела, что так поступила со мной. Я хотел сделать тебе этим самым больнее. В тот день, приехав к твоей маме, я увидел, что дом горит. Потом я увидел твоего дядю, он выбежал из дома и быстро сел в свой автомобиль и уехал. Я очень испугался, что твоя мама может быть в доме. Но, когда я вошёл в дом, я нашёл её уже мёртвой. И я сфотографировал её, чтобы ты мне поверила, чтобы причинить тебе боль. Я знаю, я чудовище. Но я люблю тебя, ничего не могу с собой поделать. Я всегда любил тебя. Я не виню тебя в смерти своей сестры. Я тебя простил. Давно простил. Но сможешь ли ты простить меня?
Не буду думать об этом! Лучше не буду думать о том, что он мне сказал. Злость охватила меня. Ну как можно было сфотографировать мёртвым дорогого мне человека, зная, насколько мне будет больно от этого? Но сейчас он ранен, и я безумно хочу, чтоб он жил. Несмотря на то, что он натворил, я всё ещё сильно его люблю. Но простить его я вряд ли смогу.
– Ты хотел, чтобы я умерла, – тихо сказала я ему, желая наконец поставить все точки над "И" и перевести тему.
Хотя мне всё равно на то, что он чуть не убил меня. Главное то, что он не причастен к смерти моих родителей.
– Нет, я никогда этого не хотел, – сказал он, и недоумение отразилось на моём лице.
– А как же пистолет, лезвие и яд?
– Пистолет был не заряжен, а вместо яда было снотворное.
Что?!
– Но что было бы, если бы я выбрала лезвие? – пугающе спросила я Григория, и представила себе это.
– Я специально написал, что хочу увидеть твою кровь. Я знал тебя хорошо, ты не будешь слушаться. На девяносто девять процентов я был уверен, что ты выберешь яд.
Я режу себе вены, истекаю кровью, а потом он вбегает и отвозит меня в больницу. Нет, о чём я думаю? Он прав, я бы никогда этого не сделала. Меня всегда пугал именно этот способ совершения суицида.
