– Подонок, ублюдок, – я начала кричать и плакать, – Я убью, я убью вас, убью – гневно утвердила я, мысленно проклиная его.
Как он мог? Он… Папа… Мама… как он мог?
После слов этого человека появились новые вопросы, но я совру, если скажу, что не почувствовала некое облегчение, когда узнала, что Гриша невиновен.
Знаю, это совсем не то, что я должна сейчас ощущать и о чём думать, ведь я только что узнала, кто убил моих родителей. И сейчас этот человек стоит передо мной, а я ничего не могу сделать.
А он может. Он убьёт меня, я знаю.
– Я не буду долго церемониться с тобой, я сразу убью тебя, – прочтя мои мысли, сказал он и приставил на меня пистолет.
Глава двенадцатая. Он пришёл за мной
Я гневно взглянула на него, показывая, как он мне отвратителен.
Но потом закрыла глаза, ожидая выстрела. Я уже не боялась смерти. Звонок в дверь перебил его. Я вздрогнула.
– Я ещё не закончил с тобой.
И он ушёл.
А после я услышала знакомый голос. Это был он. Он пришёл за мной. Никогда не думала, что услышу снова его голос.
– Рита? Рита?
– Я здесь! – закричала я.
Григорий здесь. Он здесь. Какая же радость накрыла меня, как только я услышала его голос. А об осознании того, что увижу его – я вообще молчу. Я начала плакать, но это были слёзы счастья, вспыхнувшего в моей душе на несколько секунд.
Потом я услышала выстрел. Я вскрикнула. О нет! Нет! Нет! Только не это!
Я начала плакать, пытаться рваться с места.
Нет, пожалуйста, только не он, я не хочу, чтобы он умер. Только не он.
Мне казалось, что прошла ужасная вечность, прежде чем дядя вошёл. Он тащил Григория с собой. У парня текла кровь. Он был без сознания.
– Гриш! – закричала я. – Отпустите его.
– Явился твой, не запылился. Не заставил себя долго ждать.
Я начала плакать ещё сильнее.
– Отпусти его, он ранен, – повысив голос, будто приказывая, твёрдо сказала я, но осознала, что ненависть и злость ничем мне сейчас не помогут, поэтому тихо попросила сквозь слёзы – пожалуйста, он тут ни при чём. Вызови скорую. Помоги ему.
Слёзы же всё текли и текли.
– Недавно ты говорила, что ты его ненавидишь, а теперь защищаешь. И я не помню, что позволил тебе переходить на ты.
Ненавижу эту безвыходность. Ненавижу. Надо надавить на этого ублюдка. Я смогу.
– Вы ведь любили мою маму, я прошу, ради неё, не дайте ему умереть. Он теряет много крови, – мягко проговорила я.
– Я любил её, но она меня предала, – резко ответил он.
Как он смеет трогать мою маму?!
Ладно, всё, успокойся, ты должна думать сейчас о другом.
