– Но судить вас будут не только за это! Судить вас будут за убийство собственного мужа. Не за случайное убийство, а за преднамеренное. Хладнокровно спланированное и совершённое в здравом уме и рассудке.
Слушает внешне спокойно. Не дёргается. Не перебивает. Надо бить по больному:
– Теперь Елисей не скоро вас увидит. Вы выйдите из тюрьмы старой и больной. Он проживёт без вас лучшую часть своей жизни. Зачем вы ему будете нужны?
Она не выдержала:
– Замолчите! Дряхлый, безмозглый, вонючий человечишка, сующий свой сморщенный от старости нос, туда, куда его не просят. Вы всё врёте!
Ага! Проняло! Если бы она сейчас не сорвалась, мне бы пришлось туго. Припереть к стенке прямо сейчас уже бы не получилось. Это дало бы ей шанс смыться из России. Но не разглагольствовать! Надо нападать!
– У меня достаточно улик. Выше Останкинской башни. Я только что был в отеле. Смотрел на видео и думал про вас – дилетант! Ох, дилетант! Напялила паричок и маску и думает, что её никто не изобличит. А пальчики в пятьсот четырнадцатом номере ты все смыла? А в мерседесе, который брала напрокат? Нет? Впрочем, в салоне тебя уже опознали. Долго планировала? Долго, очень долго. Долго и тщательно. Но слишком сложно получилось. Слишком сложно. А это значит – проколов не миновать. Хочешь, я подробно расскажу, как всё происходило?
– Зачем мне слушать весь этот ваш бред? – волнение всё же отразилось в интонации. Она огляделась по сторонам: – Впрочем, валяйте.
Она отошла к окну и опёрлась о подоконник, добела вжавшись в него пальцами. В то же время – выражение лица сурово непроницаемо. Словно у директора школы с тридцатилетним стажем. Ладно, будем «валять»:
– Не знаю точно, когда вы решили избавиться от мужа. Тогда, когда вам стало невыносимо жить в России, когда муж предпринял попытку вам изменить, или когда вы обнаружили у него компрометирующие вас фото с Патриком. Я думаю, здесь имела место совокупность причин. Впрочем, не важно. Я не собираюсь копаться в психофизическом анализе вашей личности. Знаю точно, что он вас бесил. На него вы переваливали ответственность за своё сугубо некомфортное состояние. Он не хотел переезжать за океан. Он был на вторых ролях в вашей семье. Возможно, вы его и за мужчину уже не держали. Для вас существует один мужчина – сын. А это так, с боку припёку. Бесполезный трутень. Паучок производитель, которого «чёрная вдова» имеет право сожрать. Вы долго шли к решению навсегда избавиться от Андрея. Он для вас стал воплощением всех ваших больных фобий, неудовлетворённости и ненависти к стране вас породившей.
