…Поздно вечером на пороге комнаты деда нарисовался Виталик:
– Всё! Я готов завтра обойти все бутики, где продают дорогие шляпы. Составил списочек таких магазинов.
– Молодец, – дед оторвался от своих занятий и развернулся в сторону парня.
– Ты меня завтра подбросишь, или мне самому добираться?
– А куда тебе надо?
– В центре они все. Подкинь меня к Гостиному двору. Там больше всего салонов головных уборов.
– Сделаем.
Правнуку не хотелось покидать комнату старика. Его подмывало высказаться.
– Просто невероятно, что эта женщина в шляпе вот так вот запросто спланировала убийство. Пришла и проломила череп пусть даже совершенно незнакомого чела, – возбуждённо затараторил он. – Ещё невероятней, если бы это сделала жена. Я сразу подумал, что-то здесь не так. Нельзя двадцать лет жить душа в душу, а потом так хладнокровно и жестоко убить любимого человека.
– Возможно, ты прав.
– А мы точно найдём убийцу?
– Если только ты поможешь.
– Без шуток, дед. Даже не верится, что я в этом во всём участвую. Сегодня перед нами белая бумага с небольшими брызгами чернил. А завтра мы сможем на ней прочитать имя. Фантастика!
– Иди уже спать, неугомонный ты наш. Завтра я тебя рано подниму.
– А ты? Чего не ложишься?
– Я старый. Мне много спать вредно.
– Старый! Вон как расследование в свои руки взял. Мощно!
– Эх, Виталька, Виталька… Я стар. Я очень стар.
– Нет, дед, ты не стар. И чувство юмора у тебя, как у молодого. Только вот дурацкие прибаутки твои меня иногда раздражают.
– А что? Невпопад?
– Да нет, не знаю. Но только они какие-то несуразные, примитивные. Мне кажется, что они такие древние, что ты их слышал от своего деда.
– Да, дед был ими напичкан под завязку. Раньше они меня тоже раздражали. А старым стал – сами на язык лезут. Генетика. Куда от генетики денешься? Наука. Что ещё? – Александр Яковлевич вопросительно уставился на мнущегося в потугах правнука.
Тот неуверенным шагом вразвалочку подошёл вплотную к деду:
– Чем ты тут всё время занимаешься? Я ещё до отъезда хотел спросить. Корпишь над чем-то, тексты какие-то непонятные, древние.
– Наконец-то. Я всё думаю, когда спросит?
– А что это? – Виталик взял в руки листок репринтной копии старинной рукописи.
– Это «Хроника Ливонии». Написана в начале тринадцатого века.
– «Тринадцатого»? Ого. Зачем она тебе?
– Видишь ли, внучок, я стар. Супруги моей давно уже нет. Мне бы хотелось что-то сделать основательное для себя, для семьи, для потомков. Что-то нужное, важное, незабываемое.
