Повышенную эмоциональность поэтической речи Апухтина придают частые переклички первой и финальной строф стихотворений («Солдатская песня о Севастополе», «О, Боже, как хорош прохладный вечер лета…», «Дорожная дума», «Ночи безумные, ночи бессонные…»), а также другие виды повтора: удвоение, анафора, градация, стык, рефрен. Так, в стихотворении «День ли царит, тишина ли ночная…» каждую строфу заключает рефрен «Все о тебе!», «Все от тебя!», «Все для тебя!»; он отличается от остального текста стихотворным размером, концентрирует в себе основную мысль пьесы, выделяет ее стержневую тему. То же – в стихотворении «Судьба. К 5-й симфонии Бетховена», где рефрен «Стук, стук, стук…», подчеркивая интонационно-синтаксическую целостность поэтической картины, выразительно передает жесткую, даже жестокую неумолимость судьбы, которая «как грозный часовой, / Повсюду следует за нами». В «Паре гнедых» поэт удачно применил повторение слова в различных значениях: «Таял в объятьях любовник счастливый, / Таял порой капитал у иных…»
Столь же легко отыскать в лирике Апухтина примеры иных стилистических фигур: синтаксический параллелизм («Мухи», «Разбитая ваза»), пересечение различных синтаксических конструкций («Найду ли я тебя? Как знать! Пройдут года…» – «К пропавшим письмам»), многосоюзие («Я люблю тебя так оттого…»).
Вот стихотворение «Сухие, редкие, нечаянные встречи…». Усиленная градация задает с самого начала, с первой строфы, и поддерживает эмоциональное звучание стиха:
Сухие, редкие, нечаянные встречи,
Пустой, ничтожный разговор,
Твои умышленно-уклончивые речи,
И твой намеренно-холодный, строгий взор, –
Все говорит, что надо нам расстаться,
Что счастье было и прошло…
Интонационному нарастанию содействуют также составные эпитеты (умышленно-уклончивые, намеренно-холодный).
В финале стихотворения лирическое движение выходит в мир бытовых образов, образующих развернутое сравнение; это усиливает экспрессивность речи:
Так в детстве, помню я, когда меня будили
И зимний день глядел в замерзшее окно, –
О, как остаться там уста мои молили,
Где так тепло, уютно и темно!
В подушки прятался я, плача от волненья,
Дневной тревогой оглушен,
И засыпал, счастливый на мгновенье,
Стараясь на лету поймать недавний сон,
Бояся потерять ребячьи бредни…
Такой же детский страх теперь объял меня.
Прости мне этот сон последний
При свете тусклого, грозящего мне дня!
Еще нагляднее мастерство Апухтина прослеживается в стихотворении «Давно ль, ваш город проезжая…». Начало его сразу открывает тему воспоминания («давно ль…»), которому предается герой. Он вспоминает день, когда «душою ожил» в доме любимой женщины. Память живо воскрешает перед ним все детали той картины:
