- Угадай.
- Я ценная?
- Очень, - за этим словом скрывалось многое. Слишком многое.
- Я ценная пока живая, значит не умру, пока живы все четыре мои отца... Значит... Значит я должна просто двигаться вперёд, в город, должна спрятаться среди людей. Но почему среди людей? - размышляла вслух. - На дне, в пешерах, в мире полно мест куда не ступала нога человека.
- Твою силу легко разглядеть в чистом поле, но тяжелее в толпе людей.
Ясно. Хоть одна подсказка от этого...
- Мы всегда будем заниматься по ночам... Этим?
- Этим? - он передразнил.
- Как это называется? Соитие?
- В нашем случае просто секс.
Последнее слово отдавало грубостью, пошлостью.
- Другого названия нет?
- Между нам нет любви, - он ответил жёстко, словно я провинилась в чем то.
- Я вас и не люблю, я пап люблю, Шартэна и булочки...
- А меня, что испытывпешь ко мне?
Ненависть. Но повторять в лишний раз очевидное - не буду.
- Как вас зовут? - звать незнакомца ведь как-то надо.
Тихий смех перерос в хохот. Стало обидно.
- Не важно, забудьте! надеюсь все скоро закончиться...
- И что тогда? - смех оборвался и сменился плотоядным, хищным интересом.
- Тогда... Не знаю, но чётное слово, я никогда в жизни более не ступлю в города, никогда не буду навещать Шартэна, никогда не буду носить платья и спать в кровати.
- Предпоследнее особенно нравится.
Откинцла голову к потолку и пробормотала:
- А ещё я вас убью.
- Не стоит сообщать жертве о своих намерениях.
Его руки прывычным, уже знакомым жестом ухватились за ворот платья, пробежались по пуговкам, обнажая грудь, живот... Платье упало на бедра - я сидела, стянуть его ниже не получиться, пока не встану.
- Я определено схожу с ума.
- Тебе нравиться? - дыхание в макушку, ладони охватывают лицо.
- Это что то поменяет? - возвращаются ему его же фразу.
- А Шартэн говорит ты ребёнок... - губы скользят по виску.
- Детей не насилуют.
- Ммм... Какие слова знаешь...
Его рот накрывает мой... Поцелуй распаляет...
Обновление от 23.08.2017
Азраин
Побудить в ней страсть, затмить страх. Держа Асуну в своих объятиях я слышал, чувствовал трепетание маленького сердечка. Ей пол века, а искусством любви она не владеет совсем: дрожит, прикрывает ладонями нагую грудь, укорачивается от поцелуев. Эта невинность лишь сильнее оаспаляет страсть. Я с удовольствие заламываю её руки, подчиняются, сминаю её волю.
но игры мне надоедают. Целыми днями напролет я думаю лишь об дном - скорее бы ночь, а ночью никак не могу насытиться. Проблема, моя заноза в мозгу, моя Асуна...
