Дилемма была в том, что ни один из них не понимал, что порождало такую близость между людьми совершенно разных представлений о мире; а может, дружба это нечто большее, чем близость характеров, как представляли себе констебли, может это…
Автомобиль резко затормозил у входа в участок. За стенами были слышны озлобленные крики, которые обычно никого не тревожили, да и значимость их, чаще всего, была ничтожно мала. Рон взял за шкирку обоих жуликов и потащил их в здание.
– Ох-ох-ох, кого я вижу за порогом? – раздался восхищенный голос, исходящий из уст самодовольного Уалфера. -О, это же вы – та самая парочка профессионалов, о которых мне прожужжали голову все ваши “коллежки”. Ну что, кого на этот раз притащили сюда?
Он коснулся своей большой рукой шеи мисс Роуд и, разглядев все черты ее лица, топнул ногой по полу и с восторгом воскликнул:
– Неужели вы поймали их? Никому еще не удавалось в столь короткий срок управиться сразу с двоими. – он любопытно, будто заглядывая в душу, посмотрел в глаза Джону. -Или меня одурачивает моя память?
– Они не были трудной целью. – смиренно и безэмоционально сообщил Рон. -Мы выполняли свой приказ, и теперь преступники в ваших руках – на этом наша работа закончена.
На лицах обоих пойманных появился оскал – они были явно недовольны тем, что про них наговорил Уэбли.
– Но, несмотря на то, что они оба не опасны, – продолжил тот. -Все же советую выделить им по скромному уголку в Блессуорте.
Тут гнев сменился страхом: оба будущих заключенных в ужасе зарыдали, и начали умолять:
– Т-только не туда, только не туда! Мы не сможем находиться там, мы ведь ничего не сделали! О, боже, помилуйте нас и наши гнилые души!
Никакие метафоры не могли смягчить непреклонного Уалфера. Он, свысока посмотрев на обреченных, сказал:
– Вы ошибаетесь. Людей утаскивают в тюрьму не из-за того, что они сделали, а из-за того, что бы они сделали, будь у них такая возможность.
Понимая, что их, скорее всего, ждет мучительная смерть в темных закоулках этого невероятных масштабов бастиона, и что они никак не могут на это повлиять, слезы плавно перелились в истерический смех. “Никогда еще я не видел настолько правдиво испугавшихся людей”. – поймал себя на мысли будущий шериф. -“И все-таки их участь ясна и отвратна…”
Джон описывал мне Уалфера как низкого крупного мужчину лет пятидесяти. Он говорил о нем, как об опрятном и вежливом лице, однако по секрету мне сказал, что называть его так требует сам Уалфер. На самом деле он был ворчливым и никого не уважал – ему было дело только до выгоды, которую тот искал практически во всем. Он любил давать приказы, но чаще – откровенно бессмысленные приказы. Кажется, он получал удовольствие уже из того, что выжимал из своей власти все соки. Думаю, не стоит пояснять, что он прославился среди всех жителей как самый злобный и противный человек в городе.
