Впереди идущий полисмен утвердительно кивнул в ответ на просьбу Донлона и прошел дальше, к трупу. Он в перчатках поднял пистолет, лежащий рядом с ним, и осмотрел его.
– Попахивает дактилоскопией.
– Зачем она нам? Мы знаем убийцу, знаем жертву. Разве нужно что-то большее?
– Сэр, я не хочу вас обвинить, но ваш отказ подозрителен.
– Послушай, если бы я убил его, то меня бы тут уже не было. А теперь иди занимайся своим делом, пока окончательно не довел меня.
Страж порядка продолжил рассматривать мертвеца. Через пару секунд прозвучал щелчок, а затем легкий хлопок, и Донлон в одной рубашке стоял на улице, принимая на себя все презрительные взоры небес. Капли дождя облили его с ног до головы, и продолжили делать это, если бы рядом не проехал пожилой мужчина, который оказал шерифу бесценную в тот день услугу – подхватил его и пообещал отвезти до города. Они еще долго разъезжали по волнистым склонам зеленых холмов и безжизненным сухим равнинам, пока не добрались до участка, у которого Джон вышел и, любезно вручив своему спасителю символических двадцать долларов, без памяти лег упал скамью и задремал, бессознательно стараясь отправить все отпечатавшееся у него в памяти в забвение.
Я помню, как проснулся среди мокрых дорог, а в лужах отражалось солнце. Завораживающее пение птиц заставило меня вспомнить все. И самое худшее было то, что я не забыл случившееся. Лучше бы я не просыпался. Даже радуга не могла скрасить несколько часов, проведенных мною на лавочке в ужасающих раздумьях. Последний раз я так разочаровывался в жизни только после смерти… А впрочем, это совсем не важно.
Почему? Почему неважно? Отвечай! (запись обрывается)
Из заметок Дж. Донлона
Утром шеф обнаружил у участка машину, на которой, по всей видимости, вернулись Мик и дети. Джон вдруг вспомнил детство – беззаботное, воспевающее идею вечной жизни. Он стал припоминать те жаркие дни, в которые он просыпается под звук весенних капель, соскользающих с листьев деревьев в лужицы, образовавшиеся после короткого дождя. Затем в его воображении представилось безграничная, заполненная зеленой травой поляна, в которую он убегал, когда ему хотелось. Там он мог проводить сутки, в тайне используя оружие отца в качестве развлечения.
Все двигалось так плавно, так умеренно, но тебе не наскучивало твое существование! Теперь же все наоборот – жизнь то и дело, что висит на волоске, а тебе только хочется, чтобы все это поскорее закончилось. Разве раньше мы были смелее, а сейчас утеряли те нотки авантюризма, никогда не покидавшие нас? Что происходит с людьми, почему они становятся такими злыми и перестают мечтать? Истинная душа не может находится в созвучии со всем плохим, что может содержаться в людях, жизнь ее поддерживается лишь тем хорошим, что мы не успеваем сохранить. Мы не убеждаемся в надобности в них, и они безвозвратно утекают в воспоминания.
