Выгибающийся над речкой каменный мостик время почти не тронуло. Разве что сгнили и обвалились перила, и тем не менее, Хартблид переходил на ту сторону с опаской, и тревожно-восторженным ожиданием чего-то. Чего-то чудесного.
Здесь царствовала жизнь. Зелень пробивалась повсюду, на деревьях распустилась листва, кое-что уже успело зацвести, распространяя по воздуху медовый аромат. Сразу же пришлось отмахнуться от мухи. Следом прилетела пчела, села на рукав, покрутилась и улетела. Из бутона в цветнике, разбитом у мельницы, выбрался огромный мохнатый шмель, и басовито загудел, взлетая.
Хартблид озирался с ошарашенным видом. Яркие краски, облака ароматов, звуков, всё это оглушало органы чувств и не было даже приблизительно похоже на обнаруженное в памяти АйКиллера.
Он видел это место раньше, в воспоминаниях Дайкатаны. С тех пор здесь многое изменилось. Во-первых, появилась огромная бочка с водой, стоящая на четырех сваях, скрепленных крест накрест досками. Во-вторых, ранее пустовавший участок рядом с домом заняли ряды парников. В третьих, сам дом изрядно обветшал, тем не менее он был ухожен. И наконец, в четвертых, слышался шум работающей мельницы.
Хартблид задался вопросом, затащил ли Фило свою плантацию сам, или же ему пришлось идти на какую-то сделку с Гибом. Пока он думал, замерев у крыльца, из дома послышались шаги и из дверного проёма показалась любопытная девчачья мордашка:
— Ой! А ты кто? — спросила она. Её обладательница оказалась чуть старше Хартблида, она носила грубовато сделанный сарафан из небелёной ткани и деревянные башмаки.
— Уйди в дом, Мара, — раздался другой голос, его обладатель — подросток, и на вид сильный, задвинул девочку в дом, а сам с подозрением посмотрел на Хартблида.
— Чего тебе здесь надо? Ты кто вообще такой, а? — грубовато спросил он.
Хартблид растерялся. Он пытался выдавить из себя звуки речи живущих, но ничего не получалось, слова не шли в голову, так что он просто открывал и закрывал рот, с крайне беспомощным видом.
— Немой что ли? — чуть смягчился подросток. — Па-ап! — рявкнул он. Ему пришлось повторить ещё пару раз, прежде чем дверь мельницы открылась, и появился Фило.
Хартблид не мог понять, постарел он или нет, потому что он избавился от бороды. Но это был он.
— Чего такое? Я вообще-то работаю! — заорал он и осёкся, увидев, с кем разговаривает его сын.
Фило подошел к крыльцу и уставился на мальчика.
— Он должно быть немой, — пояснил сын.
— Ну и чей он? И что он тут делает? Эй, малой, ты откуда взялся? Кто твои родители? Можешь говорить? — выдал град вопросов Фило, всматриваясь в лицо Хартблида. А тот, растерявшись, всё пытался что-то сказать. Потом мотнул головой и сбросив мешок на посыпанную песком землю, пальцем написал на земле "Дайкатана".
