— Но у всего есть цена, — издал звук, похожий на вздох, Смотритель.
— М-да, кстати об этом. За последние семь лет область эманаций смерти существенно сократилась, и если ранее она простиралась до реки с этой долбаной водяной мельницей, то теперь сократилась вдвое. То есть, ещё через семь лет мы столкнемся с угрозой Безмолвным со стороны как всяческой гнили и плесени, так и с крысами, пауками и прочей заразой. А запасы для бальзамирования у нас мягко говоря, невелеки. Допустим, мы сможем протянуть какое-то время используя алхимию и всё, что попадётся под руку, но что потом? Пока барьер на месте — мы не сможем добыть припасы извне. И что-то мне подсказывает, что он, сука, вечен и нерушим, а раз так, то мы в жопе. Даже если экономить ресурсы и сохранить лишь малую часть Безмолвных, это лишь оттянет неизбежное. Внешнему миру на нас плевать, — Мастер побарабанил пальцами по каменному подлокотнику. — Итак, нельзя сделать человека героем, но можно воспитать его так, чтобы он им стал. Через семь лет юный Хартблид перейдет от моих теорий и своих фантазий к суровой практике, и четыре года гринда (и фарма крыс) спустя, он будет готов к тому чтобы стать Избранным, и покинуть наше убежище, нашу тюрьму — если я прав, и он действительно игрок.
— Мастер, — с сомнением сказал Смотритель. — Вы забываете одну вещь: знаменитый белый подгузник Игрока. Его не было. А значит — он не игрок.
— У меня только что возникла гипотеза, что способность возрождаться игрокам давал этот волшебный белый подгузник, и как только запас подгузников иссяк — игроки потеряли свое бессмертие и жиденько так обосрались. Хотя нельзя исключать и тот вариант, что и бессмертье, и подгузники, игрокам давал Демиург, а поскольку он мёртв, то, соответственно, ни первого, ни второго, он дать игроку уже не может, но это не значит что проклятый барьер не пропустит достигшего восемнадцати лет игрока, буде тот в него ломанется. Время покажет.
… Хартблид держал в руках череп, и разделив поток маны, направил его внутрь, через основание, затем с усилием разделил этот ручеек ещё на три части, и одну отправил к челюстям, а две другие — через глазницы и ушные отверстия — попытался направить к себе, но что-то пошло не так. Входящий и исходящий потоки слились и словно забурлили, а затем череп сотрясла мелкая дрожь. И он взорвался.
// от автора: вычитка ещё не производилась, возможно глава будет правиться.//
