Связь с черепом ещё только предстояло проверить в действии, и это было достаточно сложно, потому что требовало отведения от общего потока магии аж трех каналов, один — в череп, второй и третий — от черепа. В принципе, чтобы просто рассказывать Мастеру истории, хватило бы и одного, речевого канала, но он хотел бы видеть Мастера и слышать его ответы, если захочется что-либо спросить. К тому же, по собственным ощущениям, это заклинание заберёт весь доступный поток. Мало того, в процессе сотворения заклинаний обнаружилась ещё одна деталь — реген зависел от двух переменных — ширина потока и скорость потока. От них же зависели скорость каста (от скорости) и кулдаун (от времени на восполнение потраченного). Разделение и перенаправление потока дались интуитивны, а вот дальше началось веселье. Хартблид словно сжимал прозрачную трубку, по которой текла энергия, и чувствовал сопротивление, а также возрастание скорости течения маны, при этом резерв заполнялся чуть медленнее. При расширении же потока, его скорость падала. Всё это натолкнуло мальчика на неутешительные выводы — маны критически мало.
И вот как раз в этот момент, занятый обдумыванием нового для него знания, он, войдя в свою комнату, случайно наступил на какую-то острую хрень, и тут же со вскриком отпрыгнул в сторону. Петля маны, циркулирующая под кожей напряглась, став заметно слабее, а осмотр стопы показал, что хотя в кожаных мокасинах и образовалась дыра, нога не пострадала. На ней не было ни следа — ни ранки, ни крови.
— Ух ты! — воскликнул Хартблид. Ему не было больно. Заёмная жизнь поглотила рану, став чуток слабее.
Так настало время увлекательных экспериментов.
* * *
— Я полагаю, у мальчика действительно сильная предрасположенность к магическому искусству, — сказал Мастер. — Он смог воспроизвести заклинание буквально сразу же как изучил. Словно игрок. Мы ведь по прежнему не имеем ни малейшего представления откуда он тут взялся. Сверток из плаща, но таких плащей полно. Речная глина, вроде той что у ручья, но никаких подкопов не обнаружено. Зомби в деревне не сагрились. Барьер по прежнему не дает ничему проникнуть в Нубятник, и ничего не выпускает из него.
— Но раньше он был односторонним.
— Это для игроков он был односторонним, все прочие не могли ни попасть в Нубятник, ни выбраться из него. Оставалось лишь влачить жалкое существование менторов и квестодателей в этой песочнице. Пока не грянула катастрофа, — в свете магического огня казалось что череп блаженно улыбается. — Если б не она — нас бы не было.
