— Сколько тебе лет? — спрашиваю я.
В ответ он достает из заднего кармана бумажник и протягивает водительские права.
Информация — это хорошо
— Спасибо, — я гляжу на дату рождения. — Ты на семь лет старше меня.
— Да.
— Насколько серьезными были наши отношения? Мы долго были вместе?
Эд облизывает губы и отворачивается.
— Разве тебе не у кого больше спросить обо всем этом? Твоя сестра, например?
Я просто смотрю на него.
Он хмурится, потом вздыхает.
— Мы встречались около полугода, прежде чем решили съехаться. Это продолжалось восемь месяцев.
— Довольно серьезно.
— Если ты так говоришь. — У него несчастное лицо, но мне нужно знать.
— Я тебе изменила?
Теперь хмурый взгляд сменяется свирепым.
Несмотря на его «кончай-трахать-мне-мозги» флюиды, мне трудно не улыбнуться. Этот парень — просто ходячий генофонд. За неделю после выписки из больницы я видела несколько привлекательных мужчин, но ни на одного не реагировала так, как на Эда. Мне хочется хихикнуть и откинуть назад волосы, как какая-нибудь тупая идиотка.
Все это ново для меня и немного ошеломляюще.
— Почему-то мне кажется, что именно я «плохой парень» в этой истории.
— Нет, ты мне не изменяла, — рычит он. — И я тебе не изменял, что бы ты ни думала.
Я удивленно вздергиваю брови.
— Хм. Так вот почему мы расстались?
— Чушь собачья! И вообще это было херней с самого начала. — Эд отворачивается и допивает свое пиво.
Я просто молчу и жду.
— У тебя нет никаких воспоминаний, никаких чувств ко мне? — наконец продолжает он.
— Нет, ничего.
Он напрягает челюсть и сжимает руки.
— Это называется травматическая ретроградная амнезия, — пытаюсь объяснить я. — Моя эпизодическая память: воспоминания о событиях, людях и прошлой жизни исчезли. Но я все еще могу готовить кофе, читать книгу или водить машину. Вроде того. Вещи, которые делались постоянно, понимаешь? Но мне и водить сейчас не разрешают. Моя машина пылится у дома сестры, потому что мне сказали подождать, прежде чем снова сесть за руль. Нужно убедиться, что я в порядке. Кроме того, очевидно, что часть моего мозга, отвечающая за запреты, социальные ограничения и тому подобное, немного запуталась. Вот поэтому я не всегда реагирую правильно или не обязательно так, как ты ожидаешь от меня прежней.
— Прежней тебя?
Я пожимаю плечами.
— Для нее это такой же хороший ярлык, как и любой другой.
— Она — это ты, ты — это она.
— Возможно. Но я ее совсем не знаю.
— Господи, — бормочет он.
Это так неловко.
— Я тебя расстраиваю. Прости. Но есть вещи, которые мне нужно знать, и надеюсь, что ты мне поможешь.
