Теперь возьмем более узкое понятие, более подходящее для национального базиса консервативного социализма в России: «левый национализм с российской спецификой». То есть, если брать за основу именно национальный базис и выявлять врага по «нации» (то есть, по религиозному базису, это, например, могут быть атеисты, по классовому базису, это могут быть, к примеру, олигархи, по политическому базису, это может быть страна, то есть, предположим, США), то это будет безусловно англо-саксонская нация, которая, является максимально русофобской и славянофобской, при том что мы никогда не вынашивали в отношении их никаких агрессивных планов. Опять же, мы никого в печах жечь не собираемся, однако в каждом разделе идеологии важно выявлять её сентенцию.
Левый национализм, как любая ветвь большой идеологии, может жить при разных формах правления. Левый национализм при левом тоталитарном режиме (как, например, при Сталине) уже становится «советским патриотизмом». Еще раз подтвердить разность правого и левого национализма могу данным фактом: при Сталине, получается, был «национал-коммунизм» (на первой и последней реальной стадии развития), а у Гитлера – «национал-социализм». Поэтому, Адольф Гитлер ненавидел другие нации и развязывал войны, а Сталин, наоборот, давал свободу самоопределения, и «левый национализм» перерос в «патриотизм самоидентичных наций», то есть, предположим, «я бурят, но я советский человек».
Вы спросите, на кой черт нам левый национализм и патриотическое самосознание, если у нас уже есть оплот объединения, то есть, религиозный национализм.
Во-первых, религия дело каждого, не всякий религиозен, не все придерживаются одинаковой религии. То есть религиозный национализм, (так как нет идеи создания из России теократического государства), это скорей «региональный» и добровольный способ сознания. Однако левый национализм и его перерастание во «всенародный патриотизм» является способом объединить всю страну, поднять «российский» дух и гордость за отечество.
Однако значение «левого национализма» меняется в зависимости от того, какую функцию он несет. То есть, у каждой идеологии есть возможность отвечать на какой-либо базис в более объемной и многофункциональной идеологии, а есть возможность быть ее, в данном контексте, отдельной социально-политической идеологией.
Вот теперь стоит отметить, что левый национализм как таковой может работать, то есть достигает пика своей нужности и работоспособности, как национальный базис идеологии. Как отдельная идея она провальная – если мы обобщаем левый национализм под все базисы одной, крупной идеологии, как рассматриваемый объект, то он превратится из многофункциональной идеологии с разными по природе базисами в однобокую, классическую идеологию, в данном случае, национал-коммунизм, который изжил себя при Сталине.
