Но замысел забыт. Теперь Бог весть,
Что мы с тобой так искренне любили
Тому назад лет десять. Нам предел
Уже положен. Голубь улетел
(Поспорим с популярною цитатой).
Что ж, коршуном ударься о траву,
Переметнись злодеем, наяву
Бессильным и ни в чём не виноватым.
Без всякого сомненья, трижды прав
Герой, что переделал свой Устав
В либретто Марлезонского балета.
Ему за это честь и благодать,
Но, знаешь, надоело танцевать,
Настало время требовать ответа.
И забывать полученный ответ,
И, совершив привычный пируэт,
Вновь отправляться к старой переправе,
Которой не бывало никогда,
Которая, как некая звезда,
Видна, и мы забыть её не вправе.
Владимир Буев
Материю сожгу, но вот стихи
Отдам лишь в руки вечности. Хи-хи.
Сжигают их в печах лишь «графомане».
Но нам, маститым, это не с руки:
Мы смотрим вдаль, мы – свет, мы – маяки.
Сжигать творенья?! Фига вам (в кармане)!
Синицу крепко я держу в руках
(Хотя журавль парит мой в облаках).
Голубку дряхлую держать не стану
(Тут с классиком извечный тоже спор),
Ведь не злодей я, хоть люблю хардкор.
Голубки юные желательны гурману.
Людовики Бурбоны танцевать
Любили даже больше, чем поспать.
Изящность Марлезонского балета
Была видна, когда плясал король,
Сыграв виллана и торговки роль –
Изысканность была Дюма воспета.
Забыто всё: длинно́ты и гротеск
Старинного балета. И бурлеск
Давно царит на сцене и в романе.
Не только в нашем, но в моём с другой:
Погасла ты – она горит звездой
И не вопит о дряхлом старикане.
Я впускаю их в стих, пусть идут
Михаил Гундарин
РАССВЕТ НА БАЛТИЙСКОЙ
1.
Я смотрю из окна на трамвайную линию:
как стремится она обогнуть горизонт!
Как плавна эта сталь! Словно явь, словно сны мои
в эту ночь получившие верный дисконт.
Я его заслужил в пору мертвосезония,
между ночью и ночью, в под-солнечной мгле.
Как упрашивал я, как же я урезонивал
равнодушную зелень усталых аллей!
Я просил этот мир ускользнуть от охранников,
от размноженных массово пристальных глаз.
О бессилие слов! О сладчайшая паника!
Но не видит никто то, что вижу сейчас –
ту же рощу (как будто бы нотная грамота
непонятна до слёз и до слёз хороша)…
Это, знаешь ли, просто охранная грамота,
за которую я не платил ни гроша.
2.
Подожди, не спеши. Я узнал тебя издали.
Это меркнущий голос случайных сирен
приближая рассвет, рассыпается искрами –
нам с тобою мучителен всякий размен.
Неразменна лишь ночь. Как её ни растрачивай,
не уменьшится перечень дивных даров.
Нам они суждены, и для нас предназначенный
час полночного счастья не требует слов.
