Teologica | страница 3

Тихо, не спеша.

Не могу разрушить дом,

Он – моя душа.

Сочи, 08.03.95 года

Мокрые парка аллеи

Жаждут моих сапог.

Юности архиереи

Пьют белоснежный сок.

Смех и глаза антилопы

В чарах могучих ундин —

Тайны и святы тропы

Где я брожу один.

Полнится мозг бездумьем,

Плавает плавно мак —

Я над великим раздумьем

Сильный и смелый маг.

Полный мечты и уменья

Гордый палач пучин —

Реки текут забвенья

Где брожу один.

Только свобода до неба

Даст мне испить пустоты,

Вечного бега снега,

Долгого дня воды.

Трудного сна аспирина,

Лучше уж пусть аспирин —

Полны могил долины

Где я брожу один.

Сочи, 11.04.95 года

Вплетается в воздух сырой и весенний

Отчаяние горной свирели.

Уже так далёки минуты последней

Задумчивой тающей трели.

Уже не потрогать мгновения страстной

Придирчивой тонкости песни,

Но понял я в ней, что конечно напрасно

Не прожили вечностей вместе.

Мой ангел! Ты знаешь все тайны желаний

И смысл одиноких раздумий.

Ты святостью полнишь минуты прощания

У мраморных стен полнолуния.

Ты тайно хранишь существа преступлений

В ларце Увядающей Силы,

Что ветреной птицы своё оперения

На подступах лунной могилы.

Я полон молитвы и отречения

От знания таен трактатов.

Мой ангел! Не бойся, всё – пляска лишь тéней

Под солнцем чужого заката.

Мы – дети у Дьявола, внуки у Бога,

Сливаясь в последних объятиях,

Накапаем воском у века порога

Слова мирового проклятья.

Сочи, 13.04.95 года

Из засохших цветов надеваю венок,

Из промокших шелков надеваю наряды.

Не сберег я того, кто всё время был рядом

И стихов про любовь написать мне не смог.

Почему же заря улыбается мне?

Отчего же смеются морские пейзажи?

Белоснежной зимой показалась мне сажа

И рубин просиял на закатном огне.

К нам приходят отцы, к нам восходят извне

И с тоскою глядят на засохшие розы,

Растворяясь на стансах моей лакримозы1,

Обращаясь в мотив заклинанием в вине:

«Выпьем, други мои, за весенние дни!

За расцвет хрусталя и узоры на море,

За орлов в нескончаемом небесном просторе!

За здоровье врагов и за строки мои!».

Сочи, 17.04.95 года

Пальцы вязнут в воске на бокале,

Нами обещания забыты.

Мы поем о грязи, о морали

И о том, как стены слов размыты.

Мы несем распятия на Голгофу,

Мы снимаем шляпы пред бесами —

Ты прости меня за эти строфы

И за стих, забытый небесами.

Были мы камнями в старых стенах

И бетоном, кроющем безумие,

Чувствовали пульс в холодных венах

В час, когда ровняли полнолуния.

Песни наши знают только ветры

И жрецы, сокрытые в пещерах,

Но молчат седые километры

О пустых прощениях и верах.