– Да… – я настолько поражена, что даже слов нет. Инструктором… И потом, возможно, еще рост… Да это же мечта. Для меня, по крайней мере. Но я прекрасно знаю, что туда даже по блату сложно попасть, настолько место хорошее…
– Ну что ты! – он тянет руку, чтоб прикоснуться, но на полпути отдергивает. Оглядывается опасливо, словно вспоминает что-то. До этого у него проблем с прикосновениями не случалось. Странно. – Мы тебя очень ценим! Я всегда руководству про тебя говорю, начинающим в пример…
– Спасибо…
– Да не за что! Ну что ты! Сейчас иди, готовься к вылету, а потом мы с тобой пообщаемся еще по процедуре. Главное, чтоб ты не расстраивалась. И всегда, Лера, всегда, если вдруг что-то не понравится… Скажи лучше мне, прежде чем… Расстраиваться. Ты понимаешь меня?
– Эээ…
– Ну, вот и хорошо. Иди, Лера.
И я иду.
В полной прострации.
Потому что, во-первых, очень странное поведение у руководителя, особенно в свете того, что он в последний год меня в упор не видел, а если видел, то разговаривал с плохо скрываемым раздражением. Его позиция по поводу возрастных стюардесс была довольно радикальной. Дай ему волю, он бы нас в тридцать лет списывал.
Странно, что же теперь поменялось?
Рейс проходит штатно и для меня очень спокойно. Что тоже странно, учитывая, что пилот – Вадик, мой бывший муж. Который с тех пор, как я его жестко отшила несколько лет назад, постоянно меня дергает, мелочно мстя за отказ.
А тут словно бабка отшептала.
В гостинице, где мы отдыхаем, я без сил валюсь на кровать, планируя наконец-то отоспаться.
Обратно нам только завтра.
Эти полтора суток были очень нервными. Тяжелыми эмоционально.
Моя напарница, сгоняв по магазинам, возвращается в номер, садится на кровать и заговорщицки подмигивает:
– Слушай… Я тут с Вадимом пообщалась… Он злющий такой!
– Мне не особенно интересно…
Я сонно отворачиваюсь. Все знают, что Вадик – мой бывший муж, а потому ничего нового про него я не узнаю. Да и не хочу. Зачем она вообще?
Мои мысли не здесь. Совершенно не здесь.
Они – в моем родном городе. Рядом с невозможным, обидчивым мужчиной.
Сердце колет, голова болит.
И вообще, ну вот вообще ничего не радует.
Я понимаю, что, на самом деле, последние несколько лет моя жизнь наполнялась совсем другим смыслом.
Не ожиданием полетов. А ожиданием встреч.
Наших редких, но таких нужных мне встреч.
Я просто не осознавала этого, дурочка, дальше носа своего не видящая.
Я не осознавала, а он… Не торопил. Ждал. Конечно, иногда его срывало, и тогда «Три звезды» становился настойчивей. Предлагал жить вместе. Предлагал замуж.
