Они сказали ещё что-то, но я больше не обращала на их слова внимания – в голове всё мелькало: «Летальный исход через два месяца…». Значит, мы умрём, если эти «авеяшки» не изготовят нам проклятый антивирус?! Никогда бы не подумала, что моя жизнь будет зависеть от них.
Когда наши «доброжелатели» ушли из нашей комнаты, о чём-то негромко совещаясь, вокруг меня наступило молчание. Кто-то закрыл глаза, может ему показалось, что он спит? Другой начал растеряно бормотать о том, что не верит учёным, тем более что они из Авеяна. А одна девушка громко и отчётливо сказала, и её слова больно врезались мне в память: «Наверняка, эти вирусы изготовили сами авеянцы после одного из своих полётов на Керсию и ещё смеют приходить к нам и просить нас, чтобы мы не отчаивались!».
– Если так, как ты говоришь, то антивирусов нам не видать! – подвела итог я. – Как ты думаешь, а наши близкие знают о нас? Почему-то, когда я спрашивала наших врачей, когда я увижу своих родных, мне не отвечали! Может им нельзя никого впускать к нам, но тогда почему?
Никто не ответил на мои вопросы, потому что не знал на них ответа. Стало совсем грустно, послышались тихие редкие всхлипывания. Но, всё равно, никто ещё не смог до конца осознать то, что его жизнь «находится на волоске».
Прошло уже несколько недель, после чего нам объявили, что привезли письма от наших родных. Все сразу же встрепенулись, почувствовали непреодолимое желание прочесть весточку от любимых венорцев. И когда раздали последние письма, я поняла, что, или же письмо, адресованное мне, потеряли, или его даже и не было. Но как это возможно?
Кому-то из рядом находящихся живумцев, так же, как и мне, писем не прислали. Мы вдвоём подошли к живумцу, который раздавал их, чтобы узнать, в чём дело.
– Что же может значить, если мы не получили ни одного письма? – спросили мы.
– А это значит, – ответил он, – что вам попросту не отправляли их. Но я сейчас схожу и узнаю точно!
«Что происходит?» – подумала я.
Разные мысли лезли в мою голову, но я бы никогда не подумала, что моих родителей нет в живых. Настроение у меня было терпимое, ведь оставалась надежда на выздоровление, тем более что нас уверяли о результативном продвижении работы с антивирусом. Кроме того, я себя не чувствовала больной. Нам сказали, что симптомы заражения проявятся за две недели до летального исхода, а, значит, нескоро.
Когда я услышала из уст врача о смерти моих родителей, то я поняла, что это самый ужасный момент в моей жизни. Я утратила опору под ногами, но продолжала слушать живумца.
