– И в-третьих… я никому не сказал. Я просто, так сказать «спёр у Лильки кубок шутки ради, и по-этому она бегает и злится».
Он вытащил откуда-то из-за спины здоровенный золотой кубок, богато украшенный рубинами и изумрудами, и показал его женщине. Вновь повисла пауза. Лилиан медленно повернулась к гоблину. Её молодое загорелое лицо, испещрённое мелкими морщинами и высушенное ветрами, выражало смесь недоумения и недоверия. Резко очерченные глаза сохраняли красноту недавних слёз.
Сегодня она потеряла Олли. Боцман её покойного отца. Он был для неё и опорой и стеной. Ей было плевать на всю погибшую в стычке команду и на два потопленных корабля. Она потеряла Олли. И дала слабину впервые за долгих двенадцать лет. Даже работая в кабаре, куда её ребенком продали как овцу после бунта на отцовском корабле, она не позволяла себе слёз. А сейчас не сдержалась. И, волей случая, это увидел самый дерзкий сосед по Квартире. Гоблин-трепач. Меньше всего она хотела, чтоб он раструбил об этом всем остальным.
Рихтор спрыгнул с полки Камина и подошёл к Лилиан. Он сунул кубок ей в руки и легко плечом оттеснил в сторону. Гоблин ухватился одной рукой за рукоять, пошевелил застрявшую саблю в щели из стороны в сторону и без особого усилия вынул её из дерева, буквально с одной попытки. Трещина на кресле немедленно затянулась, будто и не бывала.
– Это не делает тебя слабой, – сказал он, протягивая оружие рукоятью к Пирату. – Это делает тебя живой… И лично я этому рад.
Прихвостень добродушно улыбнулся, подмигнул ей и с одного прыжка запрыгнул в самый нижний из гамаков, висящих под «потолком». Командор всё ещё стояла на том же месте, держа одной рукой тяжелый кубок, а второй – свою знаменитую саблю, «сносящую головы с одного лишь взмаха». Женщина смотрела на зелёного разгильдяя, чья чуткость и соучастие умело прикрыто маской безразличия и шутовства. Её глаза вновь заблестели. Но она одёрнула себя и широким шагом ушла в свою каюту. Когда женщина ставила кубок на тумбу, то заметила на столе белеющий кусочек ананасового тортика на одноразовой тарелочке. Хмыкнув, она улыбнулась в пустоту.
Дверь её комнаты хлопнула и шум моря в Квартире на время стих.
Эпизод 4. Друг
– Эй, ну ты чего? Опять накрыло?
Зелёный прохвост осторожно присел рядом с рыдающей девушкой. Она продолжала плакать, не обращая внимания на гоблина. Он далеко не в первый раз заставал подругу в таком состоянии, но каждый раз пугался этого, как мать пугается внезапной тишины в детской комнате.
