Туда-сюда смело ходил только Хозяин. И ещё гости из других Квартир. Персонажи редкие, но всё же бывали и такие.
Эпизод 3. Торт
– Я уничтожу тебя! Клянусь всеми семью морями, я доберусь до тебя!
Молодая женщина бешено металась по круглой Гостиной, громко стуча каблуками сапогов, и била наотмашь увесистой саблей по юркому существу. Гоблин ловко уворачивался от ударов, периодически отбивая их пластиной на хвосте. Желтоглазый весельчак смеялся, резво прыгал по помещению и, временами кидался в разъяренную даму всем, что подворачивалось под руку. Женщина же нещадно рубила саблей по мебели, умело уворачивалась от летящих в неё предметов, иногда разбивая их саблей в полёте.
– Только попадись мне, я шкуру твою на ремни пущу! Да твоими потрохами свиней побрезгуют кормить! Гадкое отродье! Уродливая ушастая тварь!
Очередной рубящий удар пришёлся на спинку старинного дубового кресла и клинок прочно увяз в древесине. Женщина яростно дёргала за рукоять, но оружие не поддавалось. Гоблин, смекнув, что его умерщвление ненадолго откладывается, присел на корточки на полке Камина и демонстративно закурил.
– Лил, милая, ну чо ты в самом деле, м?
– Заткни свой поганый рот, падальщик! – она продолжала дёргать саблю, злобно озираясь на Рихтора. – И не смей ко мне так обращаться, погань! Для тебя я командор Лилиан Шелест, и никак иначе!
– Воу-воу, палехче, подруга, – гоблин отстранился и недовольно сложил руки на груди, – никогда в жизни не был падальщиком! Понятия не имею откуда ты енто взяла вообще…
Он сделал глубокую затяжку, тем самым скурив большую часть сигареты, и продолжил говорить, попутно выпуская дым.
– Это во-первых. Во-вторых, я уже раз сто извинился за своё поведение, и даже, прошу заметить, объяснил его причины! Зашёл я в твою ком… каюту, потому что мы тебя звали на Кухню тортик кушать, а ты не пришла. Тортик с ананасом был, кстати, ты не могла не прийти. Вот мы и подумали, что что-то случилось…
Он сделал паузу. Лилиан продолжала попытки вытащить свою прочно засевшую в кресле саблю, но с заметно меньшим энтузиазмом. Она уже не пыхтела от злости, но прятала глаза. Рихтор выбросил окурок и немного свесился с полки, стараясь заглянуть под копну пышных каштановых волос. Золотистые карие глаза морской дьяволицы были полны печали и боли. Тут она заметила его и, поудобней упершись ногой, снова начала дёргать оружие. Рихтор шумно вздохнул, не спеша закурил новую сигарету, и после очередной глубокой затяжки гораздо тише продолжил:
