Заметив, что у меня развязался шнурок, я поставил стакан с мороженым на бордюр и только нагнулся к башмаку, как вдруг ко мне подбежал какой-то сорванец, на ходу подхватил мое лакомство и что есть духу понесся через площадь.
Я знаю, любой просветленный человек, не привязанный к удовольствиям материального мира, на моем месте крикнул бы этому хрену вдогонку: «Дорогой мальчик, я с радостью дарю тебе мороженое, кушай на здоровье!» Но, наверное, в ту минуту на меня снизошло затмение, потому что я, как полоумный, заорал: «Стой, сука китайская! Верни стакан!»
Малолетний преступник, вероятно, не понимал разговорного русского языка, потому что продолжал стремительно удаляться от меня. Так и не завязав шнурок, я вскочил и понесся за ним, подгоняемый внезапно вспыхнувшей злобой. Во мне бурлило желание не просто отобрать у него мороженое, но и жестоко наказать за оскорбление: больно ударить, повалить на землю, пинать до синевы, разорвать, убить! (Удивительно, как быстро цивилизованный человек может превращаться в зверя и как мало порой для этого нужно.)
Воришка нырнул в один из арочных проходов. Через несколько секунд я тоже вбежал в арку – за ней начиналась пустынная улица. Я увидел, как пацан мелькнул за поворотом, и понесся следом, но тут мой шнурок предательски застрял между плитами, и я с размаху полетел на землю. Чудом успел поднести руки к лицу и лишь благодаря этому не расшиб голову о неровные камни.
«Везет же мне сегодня с детишками, – была моя первая мысль, как только я пришел в себя, – одна всю шкуру сняла своими когтями, а из-за второго чуть мозги не оставил на мостовой!» Впрочем, подумал я об этом совершенно беззлобно: шок от падения начисто развеял мой гнев.
Я слегка приподнял лицо, прислушиваясь к ощущениям в теле: не сломал ли чего? Не услышав никаких тревожных сигналов изнутри, повернул шею. В нескольких сантиметрах от моей головы лежала зеленая купюра в пятьдесят юаней. «Что и следовало доказать», – ни к селу ни к городу подумал я, совсем не удивившись при виде этой находки.
