— Пирожки, — самодовольно замечает Лом. — Я обожаю твои пирожки, но вот мужчина, который имеет кухонную жену…
Я медленно кладу трубку телефона и задумчиво смотрю сквозь стекло духовки на вспучившиеся нежно-желтые пирожки. Иду в комнату и спрашиваю у своего мужчины, не принести ли ему горяченьких? Нет, я-то совершенно уверена в невероятном, экзотическом, восхитительном и сугубо индивидуальном вкусе моих пирожков, поэтому никогда не спрашивала, хочет ли он их попробовать, а просто приносила, затаив дыхание над тарелкой с парком.
— Спасибо, котенок, я не голодный. — Он притягивает меня к себе и сажает на колени, склонившись набок, потому что теперь я загораживаю экран. — И знаешь, я не очень люблю сладкое. С мясом там или капустой, это да, а повидло…
— Клубника с апельсинами, — автоматически замечаю я, не обнаружив в себе никакого расстройства от его замечания. — Всегда — клубника с апельсинами. Я их пеку тебе уже второй год. Со дня нашего первого свидания.
— Что? А, конечно, клубника с апельсинами. Но больше всего я люблю знаешь что?
— Что? — Я заторможено смотрю в телевизор на толпу мужиков, которые с безумными напряженными лицами, сгрудившись кучей, дерутся ногами за один мяч в заляпанных грязью трусах и рубашках, с написанными на спинах фамилиями (почему-то эти надписи вызывают у меня ощущение тюрьмы, детского сада и дурдома одновременно).
— Больше всего я люблю тебя, котенок.
Меня. Меня, присыпанную сахарной пудрой, обложенную дольками апельсина и давлеными клубничинами, обмазанную перекрученным в мясорубке лимоном с сахаром и взбитым белком. Запеченную под душистым одеялом сдобного теста. Я вскакиваю и несусь на кухню вынуть противень.
В восемь пятнадцать после душа, бокала вина и нескольких затяжек сигареты мужчина, лежащий рядом со мной на ковре в подушках и фантастически неузнаваемый в слабом свете свечи, интересуется, как обычно, что у меня новенького.
— Мою тетушку Ханну и ее четвертого мужа убил маньяк.
— Почему именно маньяк? — Я чувствую, что он улыбается, прерывая улыбку затяжкой.
— Ну, сам посуди. Он отрезал им обоим головы и кисти рук. Посадил в автомобиль. Причем мужа посадил за руль, а Латов никогда сам не водил.
Мужчина рядом косится на меня, но все еще продолжает улыбаться.
— Бабушка повезла меня на опознание тела.
— В прошлую субботу, я помню, ты тоже ездила с бабушкой в морг. Почему бы вам для разнообразия не посещать иногда театр или филармонию?
— Точно. Последнее время бабушка вдруг страшно озаботилась похоронами своих друзей детства и юности. Но обычно я только помогала ей довезти вещи, оформить какие-то бумаги. А тут, представляешь, мы пришли опознавать, а вроде как…
