– Юль, давай сделаю для тебя еще что-нибудь? Меню видела? Посмотри, – и развернул широкую папку с перечнем блюд перед лицом Юли! – Выбери. Если хочешь чего-то другого, просто скажи, ага?
– Нет. Больше не могу. Очень вкусный теплый салат. Ты говорил про десерт. Можно?
В другое время Широков обрадовался бы Юлькиному прямо высказанному желанию, но сейчас у него тут кризис небольшой намечался!
– Конечно, можно!
Юля опустила меню и внимательно посмотрела на Митьку, тот придвинувшись ближе, выдумывал, как подать знак козлу Кирочке. Самым простым и приятным для Митьки решением было бы отодвинуться и дать Юльке увидеть всё это безобразие, но он знал наверняка, что ей будет очень больно, потому и берёг ее, прикрывая одновременно и ненавистного мужика.
Телефон! Митька вытащил телефон и набил сообщение Вере Стрижак.
«Парень, десятый столик. Подойди и попроси посмотреть на нас! Срочно!!!!»
– Юль, так что с десертом? Малина? – Широков нервничал, а Юлька странно спокойно кивнула ему и уставилась в окно.
Митька воспользовался тем, что она ничего не видит и обернулся на Киру. Вера Стрижак стояла рядом с его столиком. Кирюша с выпученными глазами смотрел на жену и Широкова. Потом дернулся и потянул Олесю за руку. Красотка капризничала, но неверный муж шепнул ей что-то и она встала: грозная, гордая и прямая. Обиженная!
Они ретировались, Митька выдохнул, а Юля обернулась и посмотрела прямо в глаза Широкову.
– Они ушли? – ах, вот оно что…
– Видела?
– Да.
Вроде ответ простой, всего две буквы, а сказали они Широкову гораздо больше, чем он готов был услышать. Знала. Она все знала. И о муже своем кобельском, и о том, что ушел он не на работу, а к любовнице. В день годовщины собственной свадьбы, оставив жену одну на лестничной площадке.
– Ты знала все? Юль?
Она глаз не отвела, а честно призналась:
– Знала, Мить
Вот понимал Широков, что ей сейчас нужно теплое слово, поддержка, а все равно не смог подавить в себе обиды и горечи.
– Тогда почему? Почему ты терпишь все это? Зачем, Юль?! Супружеский долг?! Знаешь, это ни в какие ворота не лезет! Ради кого, а? Вот ради этого…. – все же сдержался и не дал поганому слову вылететь.
– Ты не понимаешь…– она еще и объяснять что-то пытается?!
Митька треснул кулаком по столу.
– Не понимаю и не пойму никогда! Это что? Всепрощение? Настолько любишь его, что готова терпеть все это?! Юлька, ты человек вообще?! – повернулся спиной к поникшей московской напасти и пошел.
Правда остановился и выдал:
