Девушка молчала. Она не двигалась, так и сидела сложа руки, испепеляя Вильяма недовольным взглядом. Мужчина вздохнул, потирая переносицу двумя пальцами.
– Юная леди, прошу Вас подумать о своем поведении и сделать выводы к завтрашнему сеансу. Терпеть унижения я не намерен.
Собрав свои вещи, Вильям вышел из комнаты и собирался покинуть поместье, но возле входа встретил Натаниэля и, не сдержав гнева, высказал ему все накипевшие обиды. Тот со смущенной улыбкой на лице извинился за поведение дочери и предложил художнику одну из комнат в поместье, сославшись на то, что уже довольно-таки поздно и в такое время ходить по улицам явно не стоит. Сам не зная почему, Вильям согласился.
…Натаниэль выглядел таким дружелюбным и смущённым, когда предлагал мне остаться на ночь. Я был удивлён его предложением, но и отказать ему не мог. Уж слишком сильно устал за день, выслушивая чужие капризы. Остаться на ночь в поместье Руссо было не только замечательной идеей, но и моим спасением, учитывая обстоятельства…
Укладываясь в кровать, Вильям подумал, что всё-таки так гораздо удобнее, чем каждое утро бегать во дворец, чтобы снова приняться за работу.
«Нет ничего прекраснее, чем солнечное утро», – всегда писал мой прадед в своих дневниках. Записи о работе над картиной Аманды были несколько иными.
…Утро не задалось с самого начала. Это было обусловлено не только неприемлемым поведением Аманды, но и весьма печальной новостью. Ночью погиб один из слуг Натаниэля. Его звали Джон, он был одним из рабочих на кухне. Следуя словам других слуг, ночью Джон вышел на улицу, не сказав о причине никому. Абсолютно никому. Он вышел, однако обратно уже не вернулся. Сторож по имени Боб нашел его тело в пруду, находящемся на территории поместья, в одном из садов. Вокруг не было следов борьбы или чего-то подобного, и случившееся списали на несчастный случай. Мол, пошел ночью прогуляться и в сонном состоянии упал в воду, откуда, к глубочайшему сожалению, так и не смог выбраться.
За завтраком Натаниэль налил каждому присутствующему – в том числе и слугам – по бокалу красного вина 1852-ого года и произнес коротенькую, чересчур сухую речь в честь погибшего. На вкус вино было паршивым.
От произнесённой им речи сложилось впечатление, словно бы Натаниэль не шибко любил Джона, и поэтому его смерть не принесла ему особой горечи…
После завтрака все разошлись по своим делам, и Вильям решил не отставать. Забрав из отведённой ему комнаты все необходимые ему вещи, он отправился к Аманде, чтобы продолжить работу над картиной. Точнее, вновь начать новую.
