Кстати, о социальной сфере.
Достаю из кармана телефон и открываю переписку с девчонкой. Я же просил ее написать мне, когда поднимется в квартиру. Не написала. Забыла? Или специально? Была в сети десять минут назад.
«Ты дома?»
Через минуту открывает мое сообщение.
«Да, а что?»
«Я просил написать мне, когда поднимешься в квартиру»
«Ой, я забыла, извини»
«Больше не забывай»
Ничего не отвечает, хотя висит онлайн, и сообщение прочитано. Печатаю следующее:
«Во сколько ты заканчиваешь работать?»
«Всегда по-разному. А что?»
«Ну хотя бы примерно»
«Стараюсь до семи, но иногда приходится задерживаться. Например, если назначают нового министра)»
Улыбаюсь.
«На вечер вторника ничего не планируй, я заеду за тобой в семь. Напиши адрес своей работы»
Снова висит онлайн, но ничего не пишет. Я прямо вижу, как она растерялась. Блокирую экран телефона и завожу мотор. Выйдет из ступора — ответит.
У меня на тебя большие планы, Алена.
«На вечер вторника ничего не планируй, я заеду за тобой в семь. Напиши адрес своей работы»
Меня пробирает мелкая дрожь, когда я читаю это. Не знаю, что ответить.
Нет, так-то, конечно, надо написать адрес и встретиться с ним снова, вот только, кажется, мы с Ярославом немного не поняли друг друга. У меня к нему чисто деловой интерес. А у него ко мне какой?
Я планировала установить с ним дружеский контакт, чтобы задавать любые вопросы по работе и получать на них нормальные ответы. Вот как Паша. У него со всеми источниками приятельско-деловые отношения, он с ними выпивает, а за бутылочкой всегда можно обсудить новый законопроект, повышение налогов, федеральный бюджет на следующий год и так далее.
Никольский, с одной стороны, не позволял себе чего-то из ряда вон, но с другой, целовал в щеку, отвез домой, попросил написать, когда я поднимусь в квартиру. Я, конечно, не забыла о его просьбе, а не написала специально. Подумала, он сказал это из вежливости, а на самом деле ему все равно, поднялась я домой или нет.
И вот он написал и спросил.
— Ален, с тобой все в порядке? — на кухню заглядывает Аня.
Я сижу на табуретке и сжимаю в руках телефон. Дрожу, будто на морозе. Зуб на зуб не попадает.
— Ань, он охрененный, — неожиданно выпаливаю.
— Кто? — не сразу понимает.
— Министр.
Лицо подруги изображается недоумением, но оно уже через несколько секунд сменяется любопытством. Она отодвигает вторую табуретку и садится рядом.
— Ты пришла два часа назад, а до сих пор не переоделась даже, — замечает. — Под таким впечатлением?
