От моего прикосновения Алена дергается, как от удара током. Лишний раз убеждаюсь, что ее уверенность в ресторане была заранее спланированной и натренированной, а на самом деле она жутко меня боится и стесняется. Снова губ касается снисходительная улыбка. Давно я не встречал скромных девушек.
— Это правда лишнее, — тараторит, но все же идет рядом со мной.
— Алена, давай не будем тратить время на споры.
Открываю перед ней переднюю дверь «Кайена». Девчонка с опаской косится на белый салон автомобиля и, недовольно вздохнув, залезает внутрь.
— Говори адрес, — прошу, когда занимаю водительское кресло и завожу мотор.
— Слушай, я далеко живу. Тебе, наверное, будет неудобно…
— Алена, адрес, — повышаю голос.
Диктует улицу и номер дома. Забиваю в навигатор. Юг серой ветки метро, далеко за пределами Третьего транспортного кольца. Трогаясь с места, включаю радио.
Салон уже заполнил запах девчонки. Мне нравится, как она пахнет. Чем-то нежным. Вдыхаю поглубже.
— Почему ты решил перейти из банка на госслужбу? — вдруг спрашивает. — У тебя в биографии было написано, что ты работал аналитиком в зарубежных банках.
— Хороший вопрос. Знаешь, первые несколько лет в Минфине я очень жалел, что ушел из банка. Все-таки государственная служба — это определенный образ жизни, к которому я после частного банка готов не был. Ну и зарплата ниже, чем в банке. Потом привык.
— Так почему решил перейти из корпоративного сектора в государственный, да еще и на меньшую зарплату?
Я медлю с ответом, пытаясь подобрать правильные слова. Отвечать честно я не буду.
— Ты можешь мне не поверить, но появилось желание поработать на благо страны.
Смеется, но тут же осекается.
— Извини, — добавляет.
— Не веришь? — выгибаю бровь.
— Что ты ушел из европейского банка на государственную службу ради блага страны? Не верю.
— А почему ты решила стать журналистом? — перевожу тему. — Работа не самая высокооплачиваемая, да еще и тяжелая.
— Ты можешь мне не поверить, но захотела нести людям правду.
Теперь моя очередь смеяться.
— Я серьезно, — обиженно.
Бросаю на Алену короткий взгляд и с удивлением понимаю, что она действительно серьезна.
— И с чего вдруг ты захотела нести людям правду?
Вздыхает.
— Сложный вопрос. В детстве я видела много несправедливости. Моя мама работает воспитателем в детском доме, я часто приходила к ней на работу после школы, дружила с некоторыми детьми. Там были неплохие ребята, но из-за того, что нашему государству на них наплевать, многие пошли по кривой дорожке. Государство должно давать им квартиры, но, естественно, никто им ничего не дает. Местные власти даже не могут ремонт в этом детском доме сделать. Ну и много всего такого, что меня возмущало. Я думала, что так только в регионах, но, когда переехала в Москву, стала помогать одному детскому дому, и поняла, что в столице не на много лучше. А еще я работаю волонтером в доме престарелых, и там все еще хуже. Ладно, не будем о грустном.
