– В дальнейшем вы общались с дочерью?
– Я несколько раз пытался связаться с ней по телефону – звонил и на ее мобильный, и на тот номер, с которого она мне однажды набрала, но оба были недоступны.
– Вы не встревожились?
– Это обычно для Морион. Пока в Роане жила, она и оттуда звонила раз в полгода.
– Как в целом вы охарактеризуете ваши отношения с дочерью?
Повисла пауза.
– Думаю, это очевидно, что у меня есть с ней проблемы. Вернее, это общая проблема нас троих – меня, Морион, ее матери.
– Какого рода проблема?
– Это важно в контексте текущей ситуации?
– Мне необходимо понять, каким человеком является Морион и что привело ее к тому, что мы имеем сейчас. И да, это очень важно.
– Начнем с того, что Морион случайный ребенок.
– Вы поэтому женились на ее матери?
– Только по этой. Это была худшая ошибка в моей жизни.
– Почему?
– Знаешь, я не любитель разговоров по душам. Тем более с посторонними мужиками.
– Отвечайте на вопросы, – потребовал Айла. – Вы делаете это ради дочери.
Хакан упрямо стиснул челюсти. Затем, что-то обдумав, все же решил подчиниться.
– Это был ужасный брак. И Мори стала главной его жертвой. У моей жены были свои представления о счастливой семье, правильном муже, хорошей дочери, как все должны себя вести и между собой общаться. Глупая курица. Она не понимала, что любовь из человека выбить можно, а вот вбить – никак. Хотя, быть может, я слишком суров к ней. Мы с Морион неплохо понимали друг друга. Мы довольно похожи…
– Невозможно отрицать, – вставил Айла, не удержавшись.
– А Ольрика была совсем одна. Неудивительно, что она так металась. Может, вообще никто не был виноват. Просто мы были заперты в тонущей лодке, и ни один из нас не мог оставаться спокойным. Хотя в то время я этого не понимал. Мне понадобились годы чтобы остыть, посмотреть на наше прошлое здраво.
– Считаете ли вы, что ситуация, которая сложилась в вашей семье, была стрессовой для Морион?
– Не могу сказать, что все было совсем из ряда вон, многие всю жизнь так живут… Никто никого и пальцем не ударил, ничего такого, но нервы мы друг другу трепали. Будь Мори другой, она бы справилась. Отвлеклась бы на друзей, игрушки, бантики, конфеты. Но она все воспринимала слишком остро, всегда запирала свои чувства глубоко внутри, не давая им выплеснуться. Я-то мог сбежать на отдых – даже ночевать иногда оставался в магазине. А Мори было некуда деваться. Все свое недовольство по поводу моих отлучек Ольрика обрушивала на нее. Я был так эгоистичен. Сейчас не могу простить себя.
