Бездарный волшебник | страница 8



– Я не расслышал твоего имени, уверен ты и сам своего блеяния не разобрал.

– Нефрап – атаман исподлобья смотрел на путника и тяжело дышал. Он был уж очень зол, но в то же время действительно напуган и спорить больше не смел.

– Откуда ты Нефрап?

– Хата моя в лесу, меж деревнями Яхово и Торкой. Я лесом живу – охотой, грибами, ягодами, а иногда и…

– Иногда и разбоем, ясно. А родом ты откуда?

– Хм! Ты названия уж услышал, остальное же ж тебе без надобности, сам говорил.

– Для тебя надобность есть. Ну… говори.

– Деревня Вахтарка, она…

– Вот теперь хватит. Скольких ты убил?

– Ха! Думаешь, как признаюсь во всем, разжалоблюсь и так уж на колени паду, как эти вот! Нет, я своего жребия не стыжусь. Семерых! Семерых я уж лично прирезал. За монету, за сапоги, за жрачку! И что! И что ты мне на это скажешь?

– А кого ты убил первым?

Атаман плюнул в путника, но плевок завис в воздухе прямо над линией круга и мгновением позже просто упал.

– Тварь ты колдун! Редкостная тварь! Знавал я уж таковых, все за благим словом прячетесь и благими делами бахвалитесь, да только трусы вы! И тоже за душегубство принимаетесь, да только уж не по своей охоте или нужде, а со страху. Я уж тебе подыгрывать не буду, хоть в осла превращай, хоть в жабу. Мне плевать! – он демонстративно отворачивается и присаживается на голую землю.

– Тогда лучше поведай нам Нефрап, насколько она была красива, насколько она была хороша.

Только что присевший атаман вскакивает, пришедший в ярость и злобно глядя на путника, разражается истерическим криком:

– Все то тебе уж известно! Не твое то дело! Думаешь уж пристыдить меня! А вот шиш! Укорять себя вшивому колдуну я не позволю! Сейчас я тебе расскажу, все уж расскажу, но вот ни капли, ни крохотной росинки раскаяния ты во мне не увидишь! Потому что… Любил я ее! Вот уж те клятва! Любил! Понимаешь? Делал для нее все! Дарил все, что она хотела и даже то, чего не хотела! А она со мной играла! Она была влюблена в другого, того, кто был мне братом! Но этому идиоту не хватало смелости! А она… уж она то вертела нами как хотела! Бежала от меня к нему, от него к третьему и уж снова ко мне! Но почему-то любила его! Ах… а из-под венца все же сбежала! И я помогал ей! Потому что любил ее! И я… я ее… Ах!

Атаман умолк, отвернулся, растолкал товарищей и спрятавшись за их спинами уселся, опустил голову и более не произносил ни слова.

Колдун продолжил исповедовать бандитов.

– Ноидор звать меня – представился второй из упавших на колени – я из Яхово. Пускай господин колдун я и избрал душегубский жребий, да не судите обо мне как о злодее беспощадном. Всетворец мой судья. А случалось мне, и грабить, и бить, и убивать. Троих несчастных я в землишку уложил, а може и больше, потому как кулак тяжелый, да не ведома мне судьба тех несчастных. Но перед Всетворцом клянусь, не спроста я людей изводил, за благое дело трудился. И благодаря их крови, мои дети живы, сыты и одеты, а внуки здоровы, и внуков у меня столько – показал мужик три пальца – а самих детей столько – девять пальцев – и кровиночка моя мне дороже всякой другой и не пожалею я жизни ни своей ни чужой на их благо. И только лишь одно злодеяние меня мучает: