Повсюду он «видел» Османова, который будто продолжал его преследовать и Кире начало казаться, что он сходит с ума. Понимая, как глупо это выглядит со стороны, он начинал себя корить и упрекать в отсутствии силы воли и мягкости, начинал буквально ненавидеть себя.
Все усугублялось тем, что отец не желал успокаиваться и продолжал вести дело против Адлана, которого грозился засадить за решетку на долгие годы. Теперь Кирилл был уверен в том, что не хочет этого и что этот шаг был простой попыткой обезопасить себя, и возможно, в какой-то мере отомстить. Только мстить тому Адлану, которого он видел в последний раз, ему больше не хотелось, но Влад ничего не хотел слушать.
Возможно, если бы Кирилл был на его месте, он бы понял родителя. Сын был единственным, желанным и заласканным ребенком, ради которого Влад и Ольга жили, трудились и стремились к лучшему. Видеть своего ребенка изуродованным, бояться, что его может не стать, бояться, что он может остаться инвалидом на всю жизнь, и все из-за какой-то глупости… нет, такого Влад забыть не мог. И если сын обидчика простил, то он сделать этого был не в состоянии.
Состояние тревоги не покидало Кирилла, и стресс усиливался сессией, которая свалилась на юношу совсем не вовремя. Впервые в жизни, сдавать экзамены удавалось с трудом, он чувствовал себя вымотанным, все валилось из рук и не один из проектов, за которые он брался не получался стоящим. Кто-то из преподавателей шел на уступки, делая скидку на то, что Макаров всегда был прилежным студентом, а кто-то нет.
Просить помощи или платить, Кириллу не хотелось, поэтому он продолжал себя мучить, заставляя ночами напролет зубрить тексты, которые сейчас казались написанными на японском языке. Макаров и сам не заметил, как пролетело время, и страшное время сдачи экзаменов оказалось позади. После своих «успехов», красный диплом, на который он мог претендовать, остался в прошлом, но если раньше его это волновало бы, то сейчас было все равно.
Жизнь казалось серой и бессмысленной. Ни родители, ни подруги не могли вытащить его из затяжной депрессии, хотя ни те, ни другие не теряли надежды это исправить.
— Даш, оставь меня в покое, я не грущу, у меня все в порядке, — сквозь зубы произнес Кирилл. Выпроводить подругу из дома он пытался уже десять минут, но тщетно. Девушка не поддавалась никаким уговорам и провокациям.
— Нам обязательно нужно куда-нибудь сходить и развеяться! Поверь, неудачи в любви только закаляют, ты становишься сильнее и приближаешься к своей настоящей судьбе! — оптимистично заявила подружка, потрепав Макарова по волосам.
