— Спроси напрямую.
— Да. Нужно спросить. Но… мне страшно.
— И как ты решишь проблему, если убегаешь от неё? Нет… я тебя не понимаю! Язык дан гуманоидам для общения. Почему не пользуешься благами, дарованными эволюцией?
— Наверное, боюсь обнаружить подтверждение своих догадок…
— Ты ведь ещё помнишь, что сама не говоришь всей правды Сану? Чего же требуешь от него?
Я отодвинулась и, взяв подругу за подбородок, осмотрела раскрасневшееся лицо с обеих сторон.
— Ты точно моя подруга Ринди или её клон, причем неудачная версия? Почему Сана защищаешь?
— Не защищаю! Обращаюсь к жалким остаткам твоей логики. Поговори и с ним, и с родителями!
— Ты не понимаешь, Ринди. Если родители действительно продали дом Уларду, это значит только одно — у нашей семьи ничего не осталось! Наверное, маме стыдно говорить со мной?
Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
— О, небеса! — театрально воскликнула Ринди, — Прости за тавтологию, но миллионы живут без миллионов на банковских счетах и чувствуют себя счастливыми. Не строй трагедию на ровном месте. У тебя, по крайней мере, есть Сан. Заботливый и любящий мужчина. Владелец крупного бизнеса.
— Не любящий меня мужчина…
— Да с чего ты взяла?!
— Любил бы, не молчал о таких важных вещах!
Ринди покачала головой, явно раздражаясь моим упрямством.
— Следуя твоей логике, ты не любишь Сана? Ведь ничего ему не рассказываешь о себе! Правильно?
Я рассматривала улыбающуюся Ринди и вытирала слезы кулаком. Почему-то было очень обидно! На неё, родителей, Сана и… себя.
— Совсем запуталась… — честно призналась я.
— Главное не горячись! Наделаешь сейчас ошибок, в будущем исправлять придется.
— Так ненавижу себя! За беспомощность… Я ведь ничего не знала! А теперь всецело завишу от Сана.
— Не думаю, что твои родители сделали это специально, чтобы унизить тебя.
— Но они молчат! Как и сам Улард. Считают меня маленькой, да? Или глупой? Я как кукла в чужих руках. Всё, что у меня есть сейчас — этот коттедж за городом. Он подарен бабушкой и записан на моё имя. А ещё осталась небольшая подработка артистки, поющей в клубах. Я такая жалкая…
— Боже… Иди ко мне! — Ринди сгребла меня в охапку, — Море слез! Смотреть спокойно не могу, как страдает твоя гордость… Я же всегда рядом. Поддержу тебя во всём. Перестань! Ты сделаешь карьеру певицы. Так что, от голода не умрешь.
У меня, действительно, была истерика на ровном месте. Хоть доктора на дом вызывай. Я понимала, что несу всякую чушь, но остановиться не могла.
