Катя становится чемпионкой мира по хвастовству
Очнулась я в Санкт-Петербурге. Я никогда там не бывала. Всё, что знала об этом прекрасном городе, мне рассказывала мама. Не знала ни названия улиц и площадей, ни их расположения. Ничего не знала о достопримечательностях города, о музеях и театрах, об исторически значимых местах. Всё, что сохранилось в моей памяти, это только воспоминания мамы о чём-то далёком и прекрасном, поэтому очень удивилась, когда оказалась в Санкт-Петербурге на Набережной Шмидта. Удивилась я не тому, что находилась там, а тому, что, во-первых, выступала там в роли гида, а, во-вторых, знала все названия улиц и площадей. Мы шли вдоль Невы, и я рассказывала ребятам, участникам всемирного конкурса, об истории города, зданий и улиц, не понимая, откуда я всё это знаю. Конкурс был всемирный, но это был финал, в котором участвовали победители различных международных соревнований. Я знала, что также участвую в этом конкурсе и претендую на победу. Ребята очень внимательно слушали. Не могу объяснить почему, но все они, хотя и были представителями разных континентов, прекрасно понимали меня. Когда мы подошли к Литейному мосту, я стала им рассказывать не об истории моста, а о своём папе. Я рассказала историю о том, как мой папа, лучший на свете военный лётчик, сумел на самом большом военном самолёте, который ещё называют «Белым лебедем», пролететь под этим мостом. Мы с мамой видели это сами, когда гуляли по набережной. Когда папа пролетал под мостом, мы очень обрадовались и помахали ему руками. Папа тоже заметил нас и решил помахать нам крыльями, но крылья были такие большие, что одно из них зацепилось за мост и отвалилось. Но папа, как лучший лётчик на свете, не дал самолёту упасть, и, несмотря ни на что, с одним крылом смог долететь до аэродрома и удачно приземлиться. Он долетел бы даже в том случае, если бы отвалились и оба крыла, потому что он лучший. За героизм папу наградили орденом, но без последствий всё-таки это не осталось. Этим летом мы должны были поехать отдыхать летом в Крым, но теперь не сможем этого сделать, так как с папы начали высчитывать деньги за отвалившееся крыло. Мы проходили мимо дома Департамента Уделов, когда я рассказывала эту историю. Его ещё называют домом Кариатид. Кариатиды, если кто не знает, это скульптуры женщин, которые или украшают здания, или служат опорой для каких-то его элементов, например, балконов. Я рассказывала ребятам о своём папе, когда совершенно отчётливо услышала громкий голос, доносившийся откуда-то со стороны здания. Я повернула голову и увидела, как одна из этих каменных женщин сказала своим подругам:
