Масада затягивала его внутрь себя. Он шел и шел, упорно обходя все здания и сооружения, а в голове его мелькали события двухтысячелетней давности. Как это было здесь? А вот здесь? Кучка каменных ядер, каменоломня, уходящая щелью вниз, узкие проходы между стенами и казармами… Он выглянул с обрыва вниз, зашагнув за барьер. Мелкие камушки посыпались вниз, с высоты почти четырехсот метров. Что думали они, когда сидели тут целый год? Что римляне уйдут? Смешно. Римляне никогда не уходили. Что Бог поможет им? А может, они вспоминали, как сорок лет назад в святом городе был распят человек, которого называли Мессией? Впрочем, их предводителя, внука знаменитого Иуды Галилеянина, тоже многие считали обещанным избавителем, способным призвать на помощь легионы ангелов. А когда ангелы не пришли, когда было принято последнее решение, что было в их головах? Как они объясняли, что сейчас будет, своим женам и детям? Или не объясняли? Он сухо сглотнул, потянулся за бутылкой с водой. Вид отсюда, конечно, открывался великолепный – Заиорданье, Мертвое море, ровная долина перед ним. А на юге – тоже долина и горы, горы… Пустынные, как Масада, бесконечные, как океан. И в виду всего этого великолепия, под жарким весенним солнцем (он вспомнил Иосифа Флавия: тогда, как и сейчас, было время накануне Пасхи), они резали друг другу глотки, словно овцам, покорно лежащим на жертвеннике… Вызывало ли это в нем восхищение? Пожалуй, нет. Разве, если бы он был евреем, если бы это была его земля и его история… Отвращение? Тоже нет. То, о чем рассказывал ему отец, когда он просил его: «Папа, расскажи про войну?», было похоже, отец иногда увлекался, и ему становилось страшно от его рассказов, а потом, когда тот спохватывался, замолкал, он сидел молча под его жесткой рукой, которая гладила, гладила его волосы, словно пыталась стереть что-то лишнее, что он случайно сболтнул, какую-то тайну, общую и для его отца, выжившего в той мясорубке, и для защитников Масады, отдавших предпочтение смерти…
Он словно заблудился во времени, бродя по развалинам, по лабиринтам складских помещений и Северного дворца Ирода Великого, основателя этого города-крепости. Потом он глянул на часы и ахнул: полтора часа! И он помчался к навесу, где была оставлена Богомила. Ее там, естественно, уже не было. Он побежал к фуникулеру, спустился вниз, проскочил в рекреацию…
«О! вот и Александр Иванович вернулся! – Богомила улыбалась ему, манила рукой. – Доставай скорее чашки, уже все давно готово» – «А я тебя искал. Ты же сказала, что нас там ждать будешь…» Брови Богомилы взлетели вверх: «Это ж сколько ждать надо было вас, Александр Иваныч? До второго пришествия?» – «А мы уже подумали, Сашко, что вы решили там поселиться, в этой самой Масаде. Уже план составляли, как ваш багаж разбрасывать будем. Колбаску доставайте, я порежу…» – Регина была в своем репертуаре.
