За две недели до Страстной недели. Мавринск, транссибирская магистраль, придорожная гостиница / Киев
Разговор в вайбере, ок. 22 вечера
– Богомила, здравствуй!
– Здравствуй, Александр Иваныч.
– Я ужасно соскучился. По тебе, по твоему голосу, по твоему телу… Когда мы с тобой говорили вчера, я почти ничего не понимал, слушал только твой голос, как музыку.
– Может, проблема в том, что не понимал? Мне кажется, то, что я говорю, ты не очень понимаешь. А может, так всегда было?
– Богомила, я многого в тебе не понимаю, это правда. Но любая ты – понятная и не понятная – это лучшее, что есть у меня. Я устал уже извиняться за то письмо, что отправил тебе из самолета, но я готов еще сто тысяч раз сказать тебе «прости». Я думал, у меня получится как-то порвать эти нити, что нас повязали. А порвал я только свою душу. И тебе причинил боль…
– Ты причинил боль, правда. Это было… я не знаю, как это выразить… как плевок в лицо.
– Богомила…
– Помолчи. Ты хочешь знать, что я услышала в этом письме от тебя? Хочешь?
– Я все тебе сказал, что думаю об этом письме и о себе. Не имеет смысла разбирать его, чтобы найти там меня. Мне стыдно того-меня – злого, напуганного, желающего все поскорее поставить по старым местам. А старых мест-то уже и нет. Нет старого-меня.
– И, все-таки… Я написала тебе ответ, но не стала посылать. А сейчас думаю, что зря. Он лежит у меня в черновиках, хочешь почитать? Ты увидишь себя моими глазами. Хочешь?
– (Вздох) Богомила, я боюсь… Но я готов.
– Тогда я тебе сейчас пошлю это письмо, да?
– Да.
– Прочитаешь и поговорим, ладно?
– Отправляй, я жду.
Письмо Богомилы. Тема: «проверка связи», 22:26 вечера
Ты, наверное, помнишь свое письмо. Я его тут «перевела», вот, почитай:
«Может, это прозвучит пошло, но что ж. …должен сказать тебе это. Сразу обозначу, что я не очень уважительно и не очень бережно отношусь к тебе, ибо слишком быстро и легко ты раскрылась и распахнулась передо мной, поэтому не боюсь написать пошлость тебе, зная, что это пошлость. Куда ты теперь от меня денешься…
…и у тебя, и у меня будет будущее… Не такое, как мы может, втайне представляли…
