Песок сквозь пальцы | страница 105
Вышли за город, встали на обочине. «Пять минут отдых», – сухо объявил Алексей и исчез в придорожных кустах. Он положил велосипед, подошел к угрюмой Богомиле, обнял ее за плечи… «Эй, ну ка хорош хандрить! Все хорошо ведь?» – «Чего хорошего? – Богомила начала заводиться. – Он же виноват по сути, разве нет? Никого не организовал на выезд, не объяснил толком, где встречаемся, а теперь на нас спустил всех собак!» Он улыбнулся: «Ты права. Но сейчас важно не это, понимаешь?» Она вздохнула, кивнула: «Да. Но с каким удовольствием я больше с ними не увижусь!» Он хмыкнул: «Забавно сформулировала. Да, скоро, Богомила. Скоро мы все будем дома». От этих слов кольнуло где-то в области сердца, замигал в голове уже бесполезный красный «ноль».
…В аэропорт въехали за три часа до их отправки. Его, московский рейс, на два часа позже. «Успею их проводить», – подумал он, ставя велосипед на широкой подъездной дорожке второго этажа, у ограды. Глянул вниз – железнодорожное полотно, видимо пути для электрички. Алексей подогнал тележки под багаж, и они принялись разбирать велосипеды.
Подъехали автономные Фарковские, поздоровались, присоединись к неспешной разборке и упаковке.
Он помогал деловито суетящейся Богомиле – раскрутил педали, повернул руль, снял переднее колесо и притянул его хомутами. Богомила в это время склеила коробку скотчем, начала укрывать трущиеся детали поролоновыми прокладками. Он взялся за свой велосипед.
Когда все было готово, Богомила подошла к нему, опершемуся на ограду и смотрящему вниз, на пути, положила руки на плечи. «Я ничего тебе не оставила на память…» Он повернулся: «Ты? Ты так считаешь?» Она смешалась: «Я имела в виду что-то материальное. Как твоя арафатка». Он сглотнул комок, перевел взгляд на пути: «Мне не надо ничего. Все, что здесь есть мое, оно помнит тебя – одежда, посуда, велосипед. Этот рюкзак, – он хлопнул по велорюкзаку, обретшему лямки и устало прислонившемуся к чехлу с велосипедом. – Все уже пошли в здание. Поехали?» Они взялись за тележки, покатили их внутрь.
Регистрация еще не началась, они составили коробки у стены, расселись по диванчикам, не в пример более уютным, чем на автовокзале в Эйлате (Когда это было? Всего лишь чуть больше суток назад?). Он нашел в себе силы взять ее за руку, отвести в сторону, обнять. Внутри у него как будто все сгустилось в один тяжелый ком, мешавший дышать, говорить, думать. Он заглянул ей в глаза. Там, в зелено-синих крапинках тоже была маета и тоска.