– Миша… ты умеешь читать?
Он неуверенно кивнул. Тогда я протянула ему книгу, ожидая реакции. Миша вздрогнул, словно боролся сам с собой в желании коснуться книжки, но тяга в итоге победила робость. Он аккуратно взял томик из моих рук и вопросительно на меня взглянул.
– Бери, – подбодрила я его.
Он прижал к себе книгу так, словно это было самое ценное, что имел в своей жизни. Устроившись прямо на полу, с трепетом раскрыл книжные страницы…
Незаметно для себя я как-то оказалась с ним рядом. И, словно со стороны, неожиданно услышала собственный голос:
– А хочешь… я тебе почитаю?
Он, не задумываясь, кивнул. Я присела поближе и склонилась над книгой вместе с ним…
Мы уже дочитывали сказку, когда из коридора послышался какой-то шум. Я резко обернулась к двери и, убедившись, что мне не померещилось, вскочила на ноги.
Выбежав в прихожую, осторожно прикрыла за собой дверь гостиной. Вряд ли Мише стоило быть свидетелем того, что должно было сейчас неминуемо произойти…
Входная дверь приоткрылась и за ней показался Валера…
Хотя этот человек напоминал собой моего мужа лишь отчасти. Помятый, всклокоченный, буквально почерневший за эту ночь…
Наши взгляды встретились. Этот миг словно вернул меня в реальность. Ту реальность, где одинокий мальчик был не моей заботой – а свидетельством измены мужа. Ту реальность, в которой человек, которого любила, подло сбежал ото всех расспросов и провел ночь черт знает где, вынудив меня гадать о том, жив ли он вообще…
И на это все у меня могла быть лишь одна реакция.
Я занесла руку для удара, едва он шагнул в дом. Но Валера меня опередил…
Рухнув передо мной на колени, порывисто, крепко обнял меня за ноги и я ощутила, как все его тело сотрясается…
– Злата… – непривычно охриплым голосом взмолился он, – золотая моя… прости…
Мой муж – самый, вероятно, стойкий человек из всех, кого я когда-либо знала, стоял передо мной на коленях и… рыдал?
И, к своему собственному ужасу, я почувствовала, как мое лицо тоже стремительно становится мокрым от слез.
Казалось, за всю нашу долгую совместную жизнь я ни разу еще не видела Валеру вот таким, как сейчас: беспомощным, уязвимым, потерянным. Напротив – он никогда и ни на что не жаловался. Стойко переносил все, с чем приходилось сталкиваться за эти годы – безденежье, преследовавшее нас поначалу, болезни, разочарования… И все это время он был моей стеной, моей опорой. Мы держались друг за друга, что бы с нами ни происходило, находя один в другом силу и смелость.
