Александр нажал на блестящую кнопку. И перед ним вспыхнули следующие строчки:
[Редактор энергетического фона:
Форма энергии: жидкая, твёрдая, газообразная…
Свойства: воспламеняемость, калорийность, целебный фактор…
Распространение:
повсеместное, ограниченное (на определённой территории), местное (в руде, живых существах…)
…
И так далее, и тому подобное… Глаза разбегались от простора возможностей. Это даже было в некотором роде проблемой. Александр растерялся. Что же ему придумать? Как взяться за дело? Очень часто просторные горизонты не столько поощряют душу художника, сколько наоборот — смущают её. Чем больше вариантов, тем сложнее сделать выбор.
Александр напоминал ребёнка, перед которым поставили огромный трёхметровый пирог. Мальчик смотрит на него и не знает, с какой стороны надткусить это чудо. Легко делать раскраску, сложно рисовать картину; легко заполнять пропуски в словах и сложно писать полноценную книгу… Некоторое время мужчина пребывал в растерянности; затем он собрался, вздохнул, взял свою записную книжку, в которой у него были расписаны всевозможные планы и проекты, многие из которых уже осуществились, пролистал до страницы, сверху подписанной «Редактор Энергии», и стал методично воплощать свои давние задумки в жизнь…
На всё про всё у Александра ушёл целый день — с перерывами на чай, особый напиток и один непродолжительный творческий кризис. Ближе к полуночи мужчина потёр руки и свалился на своё кресло. Вот и всё.
Готово: он осуществил аж двадцать процентов от всех своих задумок!
На серебристой пластине теперь сияли три строчки. Это были созданные им виды энергии. Александр посидел некоторое время, приподнялся и начал проводить среди них ревизию.
И так…
Первым творением мужчины была…
«Мана»
Александр здраво рассудил, что, если он хотел сделать из Мира Эльфов заурядное фэнтези, название у магической энергии тоже должно быть самым обычным.
Была на это и другая причина: мужчина не хотел «выпендриваться».
Александр прочёл немало книг в жанре фэнтези, как старых, так и более современных. В последних мужчина часто подмечал одну раздражительную тенденцию: когда автор, без всякой на то причины, придумывает плеяду новых слов для, собственно, и так уже названных вещей.
Это была самая настоящая напасть. Почему-то некоторые писатели думают, что, если они назовут своих ушастых долгожителей «Ульринами», а бородатых обитателей гор — «Вурвурами», — их творением станет оригинальным и необычным. По-настоящему фэнтэзийным, как выражаются некоторые из них.
