Трусость, предательство, побег - Linnea

Как хочется хоть на минуту, хоть на секунду стать свободным, никому не быть должным и, наконец, подтвердить все то, что о нем говорят, кричат… Как хочется хоть ненадолго просто стать обычным человеком, у которого будет обычная, ничем не примечательная жизнь. Как хочется хоть какое-то время не слышать, что ты Избранный, что ты должен спасти Мир. Как хочется оказаться летом где угодно, но только не у своих родственников. Как хочется… Как хочется… Хочется… Хочется забыть, хочется, чтобы в голове — свобода, и просто улыбаться, улыбаться всему свету, а в глазах чтобы — пустота: ни мысли, ни проблеска сознания.

Гарри отстраняется от окна: он несколько часов просидел на подоконнике, прижавшись лбом к стеклу. Завтра придется возвращаться в Хогвартс на свой пятый курс. Он поворачивается и смотрит на спящего друга. И в голове мелькает, что он давно перестал чувствовать что-то иное, кроме боли. Рон, Гермиона, Джинни, остальные Уизли, Сириус, профессор Люпин, Дамблдор и все остальные — знакомые и не очень, просто чужие люди, которых никогда не видел… При взгляде на них вспоминается не хорошее, а то, что причиняет боль. А так не хочется ее ощущать. Ты улыбаешься во весь рот, смеешься, но не чувствуешь ни радости, ни счастья. Хочется закрыть глаза и больше никогда их не открывать.

Юноша осторожно слезает с подоконника, затем также тихо выбирается из комнаты. Дверь с тихим щелчком закрывается за ним, так и не потревожив сон рыжего парня. А Гарри медленно бредет к лестнице, спускается и замирает перед почему-то не завешенным портретом леди Блэк. И та молчит, лишь смотрит на него в ответ пристально и как-то понимающе.

— Всем улыбаюсь весело, а в душе хочется повеситься!!![1] — вдруг произнес портрет, встретившись, наконец, взглядом с глазами юноши.

— Странно, что только вы это поняли, — тихо сказал Гарри.

— Когда в душе льет ливень и некому открыть зонтик, когда ты спотыкаешься, и никто не говорит тебе: «Осторожнее», когда глядя в родные глаза, ты не видишь понимания — это первые вестники одиночества…[2], - снова произнесла Вальпурга Блек. Она некоторое время помолчала, а затем снова заговорила. — Когда доходит до самого важного, человек всегда одинок.[3]

— Одиночество, — еле слышно произнес Гарри. Он никак не мог оторвать взгляда от глаз матери Сириуса. Ему казалось, что сейчас происходит что-то очень важное, что сейчас откроется какая-то тайна.

— Когда перестаешь замечать окружающих — это первый шаг к одиночеству. Когда думаешь только о покинувших тебя — последний…