А потом она зацепилась взглядом за игрушку, которую обнимал ребёнок.
У неё были чёрные волосы.
Человеческие чёрные волосы.
Прямо как у…
…
…
…
Через пару минут Азель вышла из тёмного особняка, в котором не осталось ни одной живой души, и стала медленно спускаться по извилистой тропинке. На востоке вместе с ней опускалось за мохнатый зелёный ковёр кровавое солнце…
Азель смотрела на свои ноги, считала шаги.
Небо ещё было светлым, в то время как на земле постепенно сгущалась тёмная дымка.
По крайне мере сперва… Ибо когда женщина приблизилась к площадке, на которой находились бараки, перед ней разверзлась алая бездна. Хищное пламя с хрустом пережёвывало деревянные дома; тут и там носились, размахивая горящими палками, бывшие рабы.
Когда все эти люди заметили Азель, стоявшую тёмным силуэтом на пригорке, они остановились и упали на колени.
— Владычица!
Тысячи человек стали кланяться женщине. Они смотрели на неё с истовым благоговением.
Это был взгляд не раба, который смотрит на своего освободителя, но верующего, перед которым предстояло его божество…
Александр покачал головой и перевёл взгляд с Азель, которая стояла перед ревущей толпой, на небольшой зеленоватый шарик на своей ладони. Внутри него, если присмотреться, можно было разобрать парящий силуэт девушки с пухленьким носиком… Это была Ромашка.
Душа девушки стремилась вверх, в небеса, к порталу, который ведёт в загробный мир, и куда прямо сейчас поднимались души многих эльфов, убитых во время восстания на ферме…
Александр её туда не пустил; подобрал душу, покрутил и переместился в просторный кабинет. Возле столика, за которым сидел козёл с человеческим телом, стоял сундучок. Мужчина открыл его, положил душу внутрь и закрыл на замок.
Затем он щелкнул пальцем, вернулся в чёрное пространство и вздохнул.
Александру не хотелось, чтобы душа Ромашки затерялась среди прочих, которые бродили в туманах бездны.
Во-первых, потому что скитаться среди этого странного, похожего на безумный сон лабиринта было не самой завидной судьбой; во-вторых, потому что в некотором смысле это была его душа.
А если быть точнее, то она принадлежала Аколипту.
Когда Азель подписала договор, она обещала демону свою душу и душу каждой ведьмы, с которой она поделится тайной великой силы; девушка даже не раздумывала об этом условии, ибо не представляла себе, что такое душа, и какие последствия могут быть у подобной сделки… Как не представлял себе их и сам Александр. Он добавил это условие только потому, что оно звучало тематически правильным, — демон же должен что-то попросить в обмен на свой дар? Пусть попросит душу. Умно и органично.
