Ударил Чарли Марата поддых головой. Убежал в строй.
Марат лежал у ног Ганны. Ганна присела, погладила лицо Марата, убрала окровавленные волосы со лба.
Марат открыл глаза, благодарно взглянул на нее.
Дети продолжали свой бег. Дышали хрипло, изнемогая.
Утром, убираясь в кумачовой комнате, тетка Харыта достала из узелка икону. Вытерла пыль: Божья Мать с ребеночком. Повесила в красный угол, перекрестилась. Услышала рядом:
– Убери икону! – Тракторина Петровна стояла в дверях.
– Нельзя, – кратко сказала тетка Харыта.
– Тогда я сама, – двинулась Тракторина Петровна к иконе.
– Нельзя, – заслонила ей путь тетка Харыта.
– Да почему нельзя?
– Нельзя, и все. Пасха сегодня, Петровна. Христос воскрес!
– Сказки! Не было никакого Христа. А если был… Раз его власти казнили, значит, знали, за что, поняла? Властям виднее. Сними икону! В советском учреждении ей не место!
– А где?
– На свалке истории!
– Где ж она, та свалка?
– Убирайся! – не стерпев, заорала Тракторина Петровна. Потом добавила, себя сдержав: – Убирайся, раз уборщица. Не лезь не в свои дела. Иди вон, детей накорми!
Марат с Ганной шли по двору.
– Хочешь, я тебе что-то покажу? – спросил Марат Ганну.
Ганна кивнула.
– Марат, вы куда? Пойдем в столовую! – крикнули брату сестренки, пробегая.
– Мы сейчас… – Марат вел Ганну к сторожке.
Заглянули в щель. В сторожке сидел сторож и ел. Отрезал огромный ломоть хлеба, намазал его маслом, отрезал сало, сало положил на масло… Откусывал, мерно жевал. Ганна оглянулась на Марата.
– Я знаю про него одну тайну… – прошептал Марат. – Ты никому не скажешь?
Ганна покачала головой: нет.
– Поклянись!
Ганна беспомощно улыбнулась.
– Ладно, я так скажу, – решился Марат и отчетливо по слогам прошептал ей на ухо: – Говорят, что, когда был голод, Он Ел Детей!
С ужасом посмотрела на Марата Ганна. Перевела взгляд на сторожа: челюсти сторожа работали как жернова. Ганна вдруг схватилась за горло, прикрыла ладошкой рот, скорчилась: ее тошнило. Сухие спазмы сотрясали ее тело.
– Что с тобой? – зашептал Марат. – Тебе плохо? – И, не зная, что делать, бил ее по спине, словно она подавилась.
Сторож вышел на порог – огромный, небритый. Глянул на них. Они застыли. Долго глядел на них, нелепо застывших. Поглядел им в глаза. Потом расстегнул ширинку, начал мочиться. Ганна посмотрела вниз, подняла глаза. Сторож слегка усмехнулся. Попятилась Ганна.
Схватив Ганну за руку, побежал Марат. За углом спрашивал:
– Ты испугалась? Тебя рвало? Ты представила, что он тебя ест?
