Долгое время все в разуме было мутным. Я знал лишь, что капитан и ее мистер сказали, что поймали сигнал с луны. Они нашли меня застреленным у моего дома, но я еще дышал. Когда они говорили такое, они словно рассказывали мне историю, которую кто-то выдумал, но у меня не было к ней картинок. Может, где-то был рисунок моей колонии, но я его не видел, не помнил, и никто мне не показывал. Капитан и ее мистер взяли меня на станцию, оказали мне помощь. Когда меня подлатали, они вернулись за мной, и станция отпустила меня. Они сказали, что теперь у меня была новая жизнь, и это было хорошо. Никто не заставил бы меня теперь вернуться в другую жизнь.
Но я не хотел говорить о настоящей семье.
Я не хотел говорить о том, что помнил до того, как они все пропали. Все угасало. Какое-то время, просыпаясь, я почти ничего не помнил. А потом все стало возвращаться, и это было хуже.
Туда-сюда. Вспомнить и забыть. Вспомнить.
Они хотели, чтобы мне нравился «Шатомарго». Они покупали мне игрушки и одежду, и сначала мне не нужно было работать. Их дочь-подросток приглядывала за мной, когда капитана или ее мистера не было рядом. Санъя играла со мной, водила по кораблю, показала сад, игры и спортзал. Капитан Кахта приходила ко мне, закончив работу, а мистер Чандар готовил для меня или показывал, как строить модели кораблей и станций, хоть он говорил, что для другого мне нужно было подрасти. Наверное, он имел в виду работу.
Несколько месяцев жизнь на борту была такой, и я забыл многие прошедшие дни. Капитан Кахта говорила, что это было нормально. Они были рады, что я был с ними, хотя я мало говорил, не хотел играть с ними. Они перестали заставлять меня играть, когда я забрал игрушки и бросил их в стену. Несколько дней я ломал все, что они мне давали, и они сдались.
В первый мой день рождения с ними я ударил Санъю по глазу, и она закричала. Я н хотел, чтобы у нее был синяк, но она заставляла меня сидеть и заниматься математикой. Я ненавидел математику. Это раздражало, а она не унималась. Я говорил ей, что она не была моей мамой, и ей нужно было прекратить. Она сказала, что капитан Кахта хотела, чтобы я выучил математику, а я сказал, что и капитан Кахта не была моей мамой. Санъя разозлилась, я видел по глазам, но это было правдой. Она опустила табличку передо мной и сказала перестать вредничать и приступать к работе. И я ударил ее по лицу.
Мистер Чандар запер меня в моей каюте. Мой желудок урчал к тому времени, когда пришла капитан Кахта. Она села на кровать рядом со мной.
