Скачок - и Ляся оказалась на лошади.
- Мой маленький Ляся... Мой маленький Ляся... - говорил всадник, гладя большой черной рукой щеку девушки.
И по взволнованным лицам черного воина и тоненькой бледной девушки все догадались, что люди эти - старые друзья и встретились они после долгих лет разлуки.
НАРОДНЫЙ КОМИССАР
В театре шел митинг. Объезжая вновь освобожденные районы, в город прибыла правительственная комиссия. В ее состав входил и народный комиссар просвещения Луначарский. Он стоял на трибуне, покручивая бородку, поблескивал пенсне и баском говорил:
- И вот заехал к вам, товарищи, чтобы спросить - может быть, хоть вы знаете, где прописал свой паспорт Деникин...
От дружного хохота заполнивших зал рабочих и красноармейцев звенят хрусталики на люстрах.
- ...Запросили мы по телеграфу Ллойд-Джорджа, английского премьера, а он от злобы и дар речи потерял. Вот полезет сейчас за пазуху, вытащит оттуда гром и молний и кинет их в нас, бедных...
Когда Луначарский опять сел за стол, Герасим, председательствовавший на митинге, наклонился к его уху и тихо сказал:
Хочу вас, Анатолий Васильевич, просить об одной девушке... То есть, как говорится, всей организацией челом бьем. Разрешите зайти с ней в вагон к вам.
- Ну что ж, заходите, товарищ Герасим. Я ведь здесь еще дня три пробуду. А вас я тоже хочу спросить: вы не знаете, как зовут вот того негра в красноармейской форме? Видите, в ложе сидит?
- Знаю и даже беседовал с ним, Чемберс Пепс его зовут.
- А, так это и есть Чемберс Пепс! То-то он опускает глаза каждый раз, как я на него посмотрю.
- А что, Анатолий Васильевич, провинился он в чем перед вами?
- Провинился. Захватите и его, когда пойдете ко мне.
...Вагон наркома стоял на запасном пути. Перегородки нескольких купе были разобраны - получился настоящий кабинет, с письменным столом, с телефоном, с пишущей машинкой. Луначарский только что кончил диктовать машинистке какой-то приказ, когда вошел Герасим, а с ним Ляся и Пепс.
- Садитесь, товарищи, - пригласил нарком. Все сели, но Пепс продолжал стоять навытяжку.
- Садитесь, товарищ Пепс, - повторил Луначарский.
Пепс сел, но тотчас опять поднялся и опустил руки по швам. Он не мог представить, как можно сидеть военному человеку в присутствии народного комиссара.
- Чего же эта девушка хочет? - спросил Луначарский.
- Она вам сама скажет, Анатолий Васильевич... - ответил Герасим. - Ляся, говорите, не бойтесь.
- Я... я хочу танцевать Машу... в "Щелкунчике"... - зардевшись от смущения, пролепетала девушка.
