- Лясенька, пора. Одевайся, деточка.
- Сейчас, - не сразу отозвалась девушка.
Она опустила с топчана ноги и начала обматывать их полотенцами.
Когда окончательно стемнело, Марья Гавриловна повела своих квартирантов к назначенному месту. В темноте несколько раз перелезали через мокрые изгороди, увязали в размякшей земле огородов. Когда вышли в тихий Блюковский переулок, впереди увидели красноватую светящуюся точку. Это Иван Евлампиевич раскуривал цигарку в знак того, что путь свободен.
Вот и темный силуэт извозчичьей пролетки. Верх поднят. Понурая лошадь не шевелится, покорно принимая на себя дождевые капли.
Из-за пролетки вышел в плаще Лунин; не здороваясь, сказал тихо:
- Садитесь скорей, промокнете.
Кубышка обнял Ивана Евлампиевича, поймал в темноте руку Марьи Гавриловны и поцеловал ее. Всхлипнув, Марья Гавриловна перекрестила его. Потом прижала к груди голову Ляси и зашептала:
- Красавица, милая, звездочка ясная! Василек тосковать будет. Услала его к соседям, вернется - глаза выплачет.
Сели в пролетку и сразу услышали дробный стук дождя о клеенчатый верх. Лунин поместился против Кубышки и Ляси на скамеечке.
Когда пролетка тронулась, Кубышка огорченно сказал:
- Эх, Петрушку забыл! Других кукол не жалко, а Петрушку... Ах, как же это я!
- Я вам его почтой пришлю, - пообещал Лунин.
- Ну, разве что... Очень буду вам благодарен, голубчик! Привязался я к нему, старый дурень, как к живому.
Пока ехали, Ляся не проронила ни слова. На пристани, около большого мрачного баркаса, копошились закутанные фигуры: несли на плечах разбухшие мешки, тащили по сходням огромные круглые корзины, сверху покрытые брезентом. Казалось, не люди, а хищные звери сбежались сюда в темноте со всех сторон, чтобы терзать и растаскивать добычу. Кубышка, работая локтями, пробрался сквозь эту толпу спекулянтов на баркас в поисках свободного местечка. Ляся И Лунин остались около пролетки.
- Вы можете меня спрятать? - шепотом спросила девушка.
- Что? - не понял студент.
- Я спрашиваю, вы можете меня где-нибудь спрятать? - твердо повторила она.
- Но ведь вы уезжаете.. - растерянно сказал Лунин.
- Я остаюсь. И не вздумайте меня отговаривать.
- У меня полгорода знакомых. Да, наконец, вы могли бы и у нас перебыть: я живу только со старушкой матерью... Но почему же, почему?..
- Потому, что я не могу оставить Артемку в беде. Он здесь, в контрразведке.
- Что-о? - забыв об осторожности, воскликнул Лунин. - Артемка здесь? И вы его видели?
