Чего ей хотеть от жизни? Бессмысленная, потерянная, жалкая и одинокая Гидра. Ни друзей, ни врагов, ни титула, ни предназначения. Шершавая монета в руках монархов и чёрная овца в любом стаде. Родилась в годы ненависти матери к отцу, когда тот ходил к другой, а мать ненавидела себя за раздувшийся живот и опухшие ноги.
Потом, говорят, леди Ланхолия приворожила Тавра к себе, но магического таинства не было: просто любовница, та знаменитая певица, забеременела от кого-то ещё. А потом её убили.
Но ненависть осталась.
Вся жизнь, никчёмная, полная унижений, страхов и разрушенных надежд обрушилась на Гидру вновь. В ушах звучал голос матери, назидающий, что девушке, которая ест досыта и одевается в шелка, жаловаться не на что.
От этого было только хуже.
«Нищие могут милостыню просить на площади, а мне даже просить ничего нельзя, ведь всё есть».
Чьи-то руки вдруг легли ей на плечи. Гидра подпрыгнула и встретилась глазами с печальными очами Авроры.
— Не плачьте, милая Ландрагора, — прошептала фрейлина, невесомо проводя рукой по её волосам. — Мир — такое несправедливое место, но помните: самая тёмная ночь была перед тем, как Ирпал и драконы Кантагара наконец подарили людям огонь и свет. Всё будет хорошо… всё обязательно будет…
Обессиленная, Гидра, однако, оправдывала своё прозвище. И прошипела:
— Аврора, ну а тебе-то что от меня надо? Ну скажи честно, скажи, какая тебе с меня выгода, я просто буду знать!
— Я просто желаю вам счастья, — тихо произнесла фрейлина, не отводя глаз. — Энгель мой брат. А вы со дня свадьбы моя сестра. У меня никогда не было сестры, которая позволила бы мне быть рядом.
— Что за слащавая чушь! — выдохнула Гидра, утирая лицо рукавом. — Нашла, кому чего-то желать! Найди кого-нибудь поблагодарнее, чем Рыжая Моргемона!
— Спросите у любой мелинойской кошки, накормленной вами, кто ей больше по душе: сладкоречивая знатная леди или Моргемона, — с улыбкой заметила Аврора.
Гидра не нашлась, что ответить, но и плакать перестала. Она посмотрела на фрейлину измождённо и потерянно. А та сказала ей мягко:
— Давайте я расплету ваши волосы, вы ляжете спать, а утром всё будет уже совсем по-другому, будет лучше…
— Не будет, — прошептала Гидра, не поднимая подбородка со своих скрещенных рук. — Будет только хуже, уж я-то знаю.
Она, как всегда, оказалась права.
