«А может, и нет, и это последнее лето Рэйки», — равнодушно думала Гидра. И поражение, и победа для неё были одинаково дурным исходом, а ожидать плохого она слишком привыкла.
Однако мысль о тигре Мелиное продолжала волновать диатриссу. Плотно поужинав в одиночестве, она села у себя в спальне, снова в неглиже, и достала из сундука свой простенький гримуар.
«Чтобы обратиться к духу какому, подношение собери: благовония ему по нраву, ленту золочёную, волос своих локон, да змееголовника три стебля. Место отыщи от людей далёкое, но духом хоженое, иначе в пустоту взывать будешь. А как отыщешь — умоляй или гневи, токмо гнев не забудь на чужого направить».
— Ну, гневить ещё и духов я, пожалуй, лучше не буду, — рассудила Гидра и посмотрела на отражение своего поджарого тела в стекле. Рассеянный свет свечи превращал её рыжину в золото, скрывал бледность и выгодно очерчивал тени вокруг груди. — Мне бы, напротив, с кем-то подружиться хоть раз в жизни.
Гидра всмотрелась в себя и вернулась к слегка помятым страницам.
«Как я отыщу место духом хоженое? Для этого надо владеть искусством видеть невидимое, притягивать воображаемое, приказывать неподчинимому».
Она вздохнула и решила, что попробует колдовство Тамры. И стала воображать себе, что теперь, поздним вечером, Лаванде приспичит принести ей чай с мятой. И что вот сейчас скрипнет дверь, и она зайдёт, заспанная, и скажет: «Простите, Ваше Диатринство, я забыла, что вы велели подать чаю, потому что сэр Леммарт рассказывал слишком смешные истории». Но как бы старательно она ни морщила лоб, до глубокой ночи ничего так и не произошло.
Только она собралась спать, как из-за окна вновь раздался сверхъестественный рокот козодоя. Уставшая, Гидра улеглась на свою постель в алькове и поглядела на сонную Лесницу в углу.
«Хоть бы она поймала этого крикуна, что ли», — исступлённо подумала диатрисса и немного подпихнула кошку ногой.
Но та даже не собиралась вставать. Она сонно облизнула лапу, которой затем провела по своей мордочке. Поэтому Гидре ничего не оставалось, кроме как лечь и уснуть, прикрыв голову подушкой.
Из-за долгого сна диатриссы завтрак был во время полдника. Состоялся он на балконе, под навесом от солнца, в присутствии обеих фрейлин. Девушки были, как всегда, милы и умеренны в еде, а Гидра начала день с отменной порции сахарного лунновира, на западе известного как лукума.
Аврора с улыбкой наблюдала за диатриссой, но лицо её омрачилось, когда она заговорила:
