Поздравления звучали со всех сторон. И хотя многие знатные гости неприкрыто обсуждали болезненно тонкие руки девушки, добрые напутствия на гиррите и других языках заглушали сплетни.
— Счастья и покровительства богов вам, миледи!
— Много детей!
— Дружбы с вашим супругом!
— Солнце так сияет сегодня — сам Ирпал благоволит вам!
Шаг за шагом ступени остались позади. Тень триконха поглотила невесту и её сопровождение. Внутри, напротив, было так темно, что непривыкшие глаза не могли разобрать меж малахитово-зелёных стен ни скамьи, ни канделябры, ни алтарь Великой Матери Мар-Мар.
Но постепенно, когда разноцветные блики перестали плясать перед лицом, Гидра рассмотрела красочные витражи в алтарной части. Цветочная арка, поставленная для бракосочетания, вся сияла и переливалась, будто радугой.
Множество дорогих серёжек, украшений и цепочек поблёскивали в цветном свете. Триконх оказался тесным для такого множества знатных гостей. Те шептались между собой, и гул их заглушал звуки струнной музыки. Всяк хотел рассмотреть невесту и каждый завиток кружева на её фате.
«Здесь присутствует вся аристократия Рэйки», — поняла Гидра. И, невзирая на свой непреклонный нрав, испытала прилив волнения. — «Мадреяры, Денуоро, Д’Алонсо, Наар, Хойя, и, наконец, сами Астрагалы…»
Она не поднимала глаз от пола, и хорошо. Иначе увидела бы улыбчивое лицо леди Авроры; оценивающий взгляд матери; и изучающие глаза диатрийской четы с первых скамеек. Диатр и диатрис словно бы уважили желание сына венчаться в старинном триконхе, где для самых почётных гостей не было отдельной ложи. Шёлковый плащ королевы-диатрис виднелся в проходе меж скамьями, будто подол обычной забывчивой леди.
Под таким пристальным вниманием Гидра и думать забыла, что у неё есть жених. Когда они взошли на солею — ступень перед алтарной преградой — она наконец опомнилась и покосилась на длинный расшитый ритуальными знаками сюртук суженого. Белый, словно полуденное солнце, украшенный тончайшим шитьём в виде драконов и цветов.
Росту диатрин был такого, что она не рисковала задирать голову раньше положенного, чтобы увидеть его лицо.
«Ну, мой принц, похоже, и правда солдат», — предположила она. — «С такими широкими плечами нетрудно брать верх над сверстниками».
Иерофант в плаще трёх цветов — чёрного в честь Схали, голубого в честь Ранкара и белого в честь Ирпала — вышел к ним вперёд, раскрыв врата алтаря. Это символизировало приход божеств на церемонию. И средь витражного света, что добавился к прочим, теперь превалировал зелёный: цвет изначального океана и цвет Мар-Мар.
