Определенно, русский народный мат – бессмертное искусство.
– Да я ее…
– Попрошу тебя ничего не делать.
Девушка на том конце разговора подвисла, и даже плохое качество видеозвонка не смогло скрыть то, насколько она удивлена. Пару раз Настя хотела что-то мне ответить, но вместо слов я слышала только мычание.
Потом наконец-то у нее получилось сформулировать вопрос. Очень простой:
– Почему?
Я пожала плечами, а потом попыталась ей объяснить:
– Не хочу раздувать глупый скандал и унижаться. Так или иначе, это я залезла в ее вещи. Да и представляешь лицо Полена, когда она все поймет? Лично я буду не против подержать ее на крючке. Пусть сидит с горящей задницей и каждую секунду думает, что мы можем ее поджарить, как жертвенного барашка.
Настя задумалась. Не будет же она мстить Лене за мой счет. В конце концов, прежде чем что-то предпринимать в этой ситуации, стоит подумать. А для этого нужно организовать самим себе запас времени.
Наконец она согласно кивнула.
– Хорошо, потом придумаем, как поставить на место эту мисс шаловливые ручки.
Открыл глаза, разбуженный сигналом будильника. Рядом лежала спящая девушка. М-да. Странное утро, особенно учитывая ночь. Хотя я точно уверен, что дама осталась довольна.
Казалось, ее стоны слышал весь этаж. Еще бы. После всего, что видел и испытывал этим вечером, мне не просто была нужна разрядка. Необходима! И я ее получил.
Только вот физически, может, и спустил пар. Понизило градус, так сказать, а вот внутри все требовало удовлетворения другого рода. Я хотел видеть рядом смуглое тело и прекрасные черные волосы, раскиданные по подушке. Наклоняться и будить поцелуем в пухлые губы другую женщину. Не эту.
Впервые в жизни внутри меня был такой диссонанс. Когда все внутри противоречило моим жизненным установкам и принципам: не привязываться, не хотеть, не мечтать.
А еще и этот запрет. Представляю, какая была бы реакция Русланы, если бы я сказал то, что собирался сказать сначала. Если бы предложил ей уволиться и попробовать начать со мной отношения. От другого-то, более мягкого, на мой взгляд, предложения она взбесилась, как фурия.
А еще эта никому не нужная откровенность. Я никогда ни с кем не обсуждал свое детство. НИКОГДА. Были люди, знавшие о части того, что происходило в моей жизни. Например, Миша. Думаю, наверняка и Света – у друга язык как помело, когда дело касается его жены.
Еще знал Владимир Владимирович, когда был жив. Он вообще знал про меня столько, сколько я сам про себя не ведал. Ну и Варя. Сестра на меня обижалась за то, что я отказываюсь принять прошлое.
