Смерть придёт забвенья слепым огнём,
Без речей, без пафосных фраз и слов,
Ведь сгорает каждый однажды в нём.
Просто помни – однажды – и будь готов.
Моё время ушло. Покрываюсь плесенью.
Моё тело сыпется как песок.
Я ещё не стар, но безынтересен.
И смотря на неба в окне кусок,
Я подумал: если бы знал, что завтра
Это небо наземь обрушит свод,
Я бы встал с постели, впитал свой завтрак,
И осел ждать смерти, приняв исход.
Я несу пустоту глубоко в голове.
Мысли где-то роятся, но всё же,
Они там, высоко в облаков синеве,
Здесь же лишь оболочка похоже.
Мне теперь не болит и не ноет душа —
Мои ноги несут меня сами.
Я неспешно иду и, почти не дыша,
Отмеряю секунды шагами.
Моя жизнь, как поток, что течёт в никуда,
Повинуясь капризам теченья.
Я плыву в тишине, подо мною – вода,
И тянутся, как вечность, мгновенья.
Мне бы встать только раз босиком по утру,
В доме сером от пыли и быта,
И внезапно понять, подчиняясь нутру,
Что жива. Что ещё не убита.
Человек по дороге идёт в никуда
Человек по дороге идёт в никуда,
Каждый путь оборвётся однажды.
И есть жизнь, что когда-то родила вода,
Что же смерть породило – неважно.
Он идёт, своё тело и душу влача,
По маршруту без цели и смысла,
Кто сегодня минёт топора палача —
От судьбы завтра выхватит выстрел.
Завтра сердце его перестанет бежать,
Но едва ли есть много отличий
В теле, что продолжало идти и дышать,
От недвижимых смерти обличий,
Принимаемых раз и вовек мертвецом.
У него те же ноги и руки,
Он всё тот же. Немного бледнее лицом.
Не страдает от боли и скуки.
Он не ест и не пьёт, и не пишет стихов,
Не мечтает, не любит, не плачет.
Он не ищет ключей, не имея замков.
Он такой же. Он есть, но иначе.
30.05.21
Все секреты свои, предавая огню,
Я надёжно останки в себе схороню,
И на веки веков только пепел и прах
Будут памятью мне о минувших делах.
Свои мысли в сердцах навсегда сохрани…
Свои мысли в сердцах навсегда сохрани,
Пусть в твоей тишине, не подвластные звуку,
Кроме гулкого монотонного стука,
Только сами с собою томятся они.
Тютчев лгал. Я считаю также – и тоже лгу.
Все те мысли, казалось, преданные нутру,
Рвут на части кожу, когтями скребут язык,
И рождает глотка слова, превращая в крик,
Извергает фразы отрывистые на лист,
Что навечно теперь изгажен о них, нечист.
Ложь ложится – чернильный плавный круговорот.
И уже слова не влезают обратно в рот.
Их не съесть, не выпить, они не желают тьмы,
Не желают забвенья в сводах своей тюрьмы,
